21 Проза и удавиться самому, она гнала его чистейшим матом, он пулей вылетал из дому, проклиная стерву и вышибая ударом двери штукатурку со стен, она падала на свою лежанку и вонзала бледный взгляд в дрожащую у потолочной балки паутинку.
Я любило эти обессилевшие руки, это неровное дыхание. Я любило Татьяну.
Годы прошли, и я всё так же живу с нею. Каждое утро она подходит ко мне, приглаживает седые кудри, зовёт к завтраку внучек и больше никогда – никогда! – не спрашивает у меня своё имя, лишь зажигает толстую свечу и быстро твердит: «Приими милостию Твоею и всех внезапу преставльшихся к Тебе рабов Твоих Димитрия, Антона, мужчину в клетчатой кепке, Светлану, Кирилла, женщину в зелёном пальто, Виктора, Василия…», и они приходят, один за другим, сотня за сотней, смотрят в тонкие губы, перечисляющие их имена, и ждут её в моём се- ребряном сумраке.
Ждут, прощая эти выцветшие глаза, похожие на больное чухонское небо.
ПИСЬМО Здравствуйте. Меня зовут Антон. Я учусь в 3-м классе. Это лето я провёл хо- рошо. Мы с папой и мамой ездили по Европе и видели много красивых городов. Мы были в Берлине, Праге и Будапеште. Мне очень понравилось. Я учусь на «хо- рошо» и «отлично». Ещё очень люблю рисовать и играть на фортепьяно. У меня добрая учительница, и её я тоже люблю. У неё есть дочка. Её зовут Сюзанна. Она моя подружка, мы с ней вместе играли и слушали её маму. А еще Сюзанка очень любила, когда я приносил ей конфеты и пирожные. Только почему-то она иногда просила хлеб. Но ведь пирожные вкуснее, правда? А ещё мне нравилось дергать её за косички, она от этого смеялась. Правда, весной она заболела, и её коротко постригли. Мы с ней учились и играли вдвоём. И теперь мне очень скучно, пото- му что Сюзанка уехала, а больше тут девочек и мальчиков нет. Я хотел бы жить в большом городе и ходить в обычную школу. Но мама говорит, что у папы такая работа, что нам какое-то время нужно жить тут. Тут красиво, есть большой лес и речка. Только я очень скучаю. Правда, дядя Александр, который работает у папы, иногда берёт меня поиграть на работу. Там работает много дяденек и тётенек. Они меня любят. Когда я туда прихожу, дядя Александр просит их поиграть со мной. Тогда они садятся на корточки и ходят, как гуси, и говорят «га-га-га». А я им кидаю конфетки, потому что папа говорит, что надо быть добрым и нельзя быть жадным. Но я не только поэтому кидаю конфеты. Просто, когда я кидаю их, дяди и тёти начинают их собирать, как цыплята, а это очень смешно. Мы с Сюзан- кой любили так играть. Правда, она не умела кидать далеко. Она вообще слабая девочка, и когда я вырасту, я женюсь на ней и буду её защищать. Правда, когда я сказал про это маме, она очень ругалась и наказала меня. А потом они ругались с папой. Это очень плохо. Я боюсь, когда мама с папой ругаются. Ведь мы живём в большом доме, который стоит в лесу. А в лесу есть волки и разбойники. Правда, я их не видел, но ведь не зря вокруг построили забор? А когда мне бывало страшно, папа звал старых дяденек под моё окно, и они играли колыбельные на скрипках. Я не люблю колыбельные, я уже не маленький. Я сам умею играть, я даже играл Вагнера, только у меня ещё плохо получается. Мама тогда смеялась. Она вообще редко смеется. У меня очень красивая мама. У неё светлые волосы, правда, она строгая. А я ещё чуть-чуть подрасту и совсем перестану бояться волков и разбой- ников. Я стану храбрым, как дядя Александр, пойду на войну и вернусь героем, как он. Он даже обещал мне дать подержать настоящий пулемёт, когда я вырасту
Я любило эти обессилевшие руки, это неровное дыхание. Я любило Татьяну.
Годы прошли, и я всё так же живу с нею. Каждое утро она подходит ко мне, приглаживает седые кудри, зовёт к завтраку внучек и больше никогда – никогда! – не спрашивает у меня своё имя, лишь зажигает толстую свечу и быстро твердит: «Приими милостию Твоею и всех внезапу преставльшихся к Тебе рабов Твоих Димитрия, Антона, мужчину в клетчатой кепке, Светлану, Кирилла, женщину в зелёном пальто, Виктора, Василия…», и они приходят, один за другим, сотня за сотней, смотрят в тонкие губы, перечисляющие их имена, и ждут её в моём се- ребряном сумраке.
Ждут, прощая эти выцветшие глаза, похожие на больное чухонское небо.
ПИСЬМО Здравствуйте. Меня зовут Антон. Я учусь в 3-м классе. Это лето я провёл хо- рошо. Мы с папой и мамой ездили по Европе и видели много красивых городов. Мы были в Берлине, Праге и Будапеште. Мне очень понравилось. Я учусь на «хо- рошо» и «отлично». Ещё очень люблю рисовать и играть на фортепьяно. У меня добрая учительница, и её я тоже люблю. У неё есть дочка. Её зовут Сюзанна. Она моя подружка, мы с ней вместе играли и слушали её маму. А еще Сюзанка очень любила, когда я приносил ей конфеты и пирожные. Только почему-то она иногда просила хлеб. Но ведь пирожные вкуснее, правда? А ещё мне нравилось дергать её за косички, она от этого смеялась. Правда, весной она заболела, и её коротко постригли. Мы с ней учились и играли вдвоём. И теперь мне очень скучно, пото- му что Сюзанка уехала, а больше тут девочек и мальчиков нет. Я хотел бы жить в большом городе и ходить в обычную школу. Но мама говорит, что у папы такая работа, что нам какое-то время нужно жить тут. Тут красиво, есть большой лес и речка. Только я очень скучаю. Правда, дядя Александр, который работает у папы, иногда берёт меня поиграть на работу. Там работает много дяденек и тётенек. Они меня любят. Когда я туда прихожу, дядя Александр просит их поиграть со мной. Тогда они садятся на корточки и ходят, как гуси, и говорят «га-га-га». А я им кидаю конфетки, потому что папа говорит, что надо быть добрым и нельзя быть жадным. Но я не только поэтому кидаю конфеты. Просто, когда я кидаю их, дяди и тёти начинают их собирать, как цыплята, а это очень смешно. Мы с Сюзан- кой любили так играть. Правда, она не умела кидать далеко. Она вообще слабая девочка, и когда я вырасту, я женюсь на ней и буду её защищать. Правда, когда я сказал про это маме, она очень ругалась и наказала меня. А потом они ругались с папой. Это очень плохо. Я боюсь, когда мама с папой ругаются. Ведь мы живём в большом доме, который стоит в лесу. А в лесу есть волки и разбойники. Правда, я их не видел, но ведь не зря вокруг построили забор? А когда мне бывало страшно, папа звал старых дяденек под моё окно, и они играли колыбельные на скрипках. Я не люблю колыбельные, я уже не маленький. Я сам умею играть, я даже играл Вагнера, только у меня ещё плохо получается. Мама тогда смеялась. Она вообще редко смеется. У меня очень красивая мама. У неё светлые волосы, правда, она строгая. А я ещё чуть-чуть подрасту и совсем перестану бояться волков и разбой- ников. Я стану храбрым, как дядя Александр, пойду на войну и вернусь героем, как он. Он даже обещал мне дать подержать настоящий пулемёт, когда я вырасту
