130 Проза Хусаиновичем и даже несколько раз вслух зачитал свои записи. Оставшись один дома, он встал перед зеркалом и тут же заучил наизусть все замечания Хусаино- вича, как стихотворенье, которое задали на дом школяру. Главное, чтобы после оперативки главный редактор не нашел ничего такого, к чему можно было бы придраться! Шут с ним, не жалко!
Он опасался, что сробеет на оперативке перед всем честным народом, однако страхи его оказались напрасными – все получилось как нельзя лучше. Доклады- вал он гладко, без единой запинки... не речь, а прямо-таки спокойное журчание несуетливой речки. На лицах собравшихся застыла печать изумления: такого, похоже, от Сахипьяна никто не ожидал. Слушали его, затаив дыхание. Сахипьян кого-то хвалит, в чей-то адрес отпускает одобрительные слова, а некоторых просто разносит в пух и прах. Дошел черед и до сотрудников литотдела. Народ только диву дается: как начал Сахипьян критиковать передачу «От сердца к сердцу»! Эх... только терпи, отделывает автора под орех! Дескать, литературная передача получилась пресной: одни стихи да стишки, а песни – вообще курам на смех, нет и намека на попытку поднять какую-либо серьезную проблему. Герои передачи – одни артисты да писатели, поэты да певцы, ни одного простого человека, не затронуто ни одного значительного события; нет сюжета, а, значит, отсутствует и проблема, потому и разговора не получилось, не было столкновения мнений!
Вот вам и Сахипьян! С виду – тихоня тихоней, а внутри-то – вон что носит.
Нажия насупилась, и, хотя у нее уже начали нервно подергиваться веки, она решила держаться до тех пор, пока хватит терпения. Она чувствовала, что говорит он с голоса Мухлиса, но даже и движения не сделала, чтобы встать и посадить Са- хипьяна на место. На таких, как он, жалко тратить слова. А начнешь спорить, и не заметишь, как сама опустишься в глазах всех присутствующих до уровня того же Сахипьяна. Она старалась держать себя в руках. Ладно, пусть Мухлис торжествует в этот раз: пусть думает, что цели своей он достиг, свои мысли выразил чужими устами. Пусть. Нажия потеряла на этом восемь баллов.
Среди передач, удостоившихся наивысших оценок, конечно же, значилась и передача Ильсияр для молодежи «Диалог». И хотя Нажия сначала особо этому не удивилась, но потом ее начали терзать сомнения: с какой стати она каждый раз должна отмалчиваться? Другие, вон, излагают чужие мысли, выдавая их за свои собственные, почему же она держит свои мысли при себе? К тому же, в передаче «Диалог» нет ничего особенного, что заслуживало бы подобного запредельного восхищения. Это ведь не Сахипьян, а Мухлис старается возносить Ильсияр до самых небес.
Нажию мучило такое раздвоение ее личности. Опять мозги набекрень, снова взыграла в ней кровь. Им же очки нужны, очки! Почему же ей эти очки не доста- ются, почему же в ее адрес не звучит ни слова одобрения? Она тоже женщина, цветок жизни, и у нее есть право на внимательное к себе отношение.
Пока она настраивала себя, Агзамов резко оборвал ход заседания и подвел ито- ги оперативки. Нажия ощутила себя раненой львицей, упустившей возможность отомстить обидчику. Почти весь день пребывала она в подавленном состоянии духа, работа валилась из рук, кусок застревал в горле. Заметила за собой, что в последнее время она стала не в меру горячиться, до такого состояния доходит, что унять себя не в силах бывает. По любому поводу готова сцепиться с Мухли- сом, спотыкается об него то и дело, никак не может обойти эту кочку. Ведь можно же перешагнуть через нее, плюнуть на нее, махнуть рукой и пройти мимо – так, нет же, никакого удержу не знает. Душа переполняется, словно кипящий котел,
Он опасался, что сробеет на оперативке перед всем честным народом, однако страхи его оказались напрасными – все получилось как нельзя лучше. Доклады- вал он гладко, без единой запинки... не речь, а прямо-таки спокойное журчание несуетливой речки. На лицах собравшихся застыла печать изумления: такого, похоже, от Сахипьяна никто не ожидал. Слушали его, затаив дыхание. Сахипьян кого-то хвалит, в чей-то адрес отпускает одобрительные слова, а некоторых просто разносит в пух и прах. Дошел черед и до сотрудников литотдела. Народ только диву дается: как начал Сахипьян критиковать передачу «От сердца к сердцу»! Эх... только терпи, отделывает автора под орех! Дескать, литературная передача получилась пресной: одни стихи да стишки, а песни – вообще курам на смех, нет и намека на попытку поднять какую-либо серьезную проблему. Герои передачи – одни артисты да писатели, поэты да певцы, ни одного простого человека, не затронуто ни одного значительного события; нет сюжета, а, значит, отсутствует и проблема, потому и разговора не получилось, не было столкновения мнений!
Вот вам и Сахипьян! С виду – тихоня тихоней, а внутри-то – вон что носит.
Нажия насупилась, и, хотя у нее уже начали нервно подергиваться веки, она решила держаться до тех пор, пока хватит терпения. Она чувствовала, что говорит он с голоса Мухлиса, но даже и движения не сделала, чтобы встать и посадить Са- хипьяна на место. На таких, как он, жалко тратить слова. А начнешь спорить, и не заметишь, как сама опустишься в глазах всех присутствующих до уровня того же Сахипьяна. Она старалась держать себя в руках. Ладно, пусть Мухлис торжествует в этот раз: пусть думает, что цели своей он достиг, свои мысли выразил чужими устами. Пусть. Нажия потеряла на этом восемь баллов.
Среди передач, удостоившихся наивысших оценок, конечно же, значилась и передача Ильсияр для молодежи «Диалог». И хотя Нажия сначала особо этому не удивилась, но потом ее начали терзать сомнения: с какой стати она каждый раз должна отмалчиваться? Другие, вон, излагают чужие мысли, выдавая их за свои собственные, почему же она держит свои мысли при себе? К тому же, в передаче «Диалог» нет ничего особенного, что заслуживало бы подобного запредельного восхищения. Это ведь не Сахипьян, а Мухлис старается возносить Ильсияр до самых небес.
Нажию мучило такое раздвоение ее личности. Опять мозги набекрень, снова взыграла в ней кровь. Им же очки нужны, очки! Почему же ей эти очки не доста- ются, почему же в ее адрес не звучит ни слова одобрения? Она тоже женщина, цветок жизни, и у нее есть право на внимательное к себе отношение.
Пока она настраивала себя, Агзамов резко оборвал ход заседания и подвел ито- ги оперативки. Нажия ощутила себя раненой львицей, упустившей возможность отомстить обидчику. Почти весь день пребывала она в подавленном состоянии духа, работа валилась из рук, кусок застревал в горле. Заметила за собой, что в последнее время она стала не в меру горячиться, до такого состояния доходит, что унять себя не в силах бывает. По любому поводу готова сцепиться с Мухли- сом, спотыкается об него то и дело, никак не может обойти эту кочку. Ведь можно же перешагнуть через нее, плюнуть на нее, махнуть рукой и пройти мимо – так, нет же, никакого удержу не знает. Душа переполняется, словно кипящий котел,
