Анастасия Казанцева, 17 лет, г. Белорецк Куда попадут после смерти: Лев, Страшила и Дровосек? Кто знает, жива ли Элли Иль уже дожила свой век? Кто скажет, кто распродал изумруды И отчего неисправен воздушный шар? Где домик Элли (полный битой посуды) И почему догорел карих глаз пожар? По секрету – Лев больше не храбрый Хоть он пьет то зелье и ненавистный волокардин. По секрету – Лев не выносит правды И не верит, что ныне остался совсем один. С губ Страшилы сошла улыбка Он теперь не похож на соломенный труп. Он почти поумнел, только вышла ошибка Влюбился. И теперь от любви своей глуп. Дровосек отдал сердце на органы (Что же, деньги важнее чувств ) Вместо сердца гнездятся вороны А в руках на продажу грусть. Элли совсем надоело дома В этом мире она в неволе Тише-тише. Под звуки грома Тело Элли схоронят на маковом поле.
Эльвира Еникеева, 13 лет, г. Уфа ВЕЛИКАЯ РОЛЬ На мне были маки. Целое поле ярко-алых цветов. Что за этим полем – я до сих пор не знаю. Может, целая новая вселенная. Но мой мирок состоял тогда только из одного поля. Хотя еще раньше на мне не было вообще ничего – и называли меня холстом, чем, в общем, особо не похвас- таешь. Однако стоило появиться полю маков, - и я – уже картина. И роль этих цветов была удивительно велика. Но вот что странно – были маки, было небо. Но внутри ощущалась пустота. Чего- то явно не хватало. И тут появилась на поле женщина с венком на голове. Но выглядела она ужасно грустной. – Ты почему не улыбаешься? – мне было любопытно, что она ответит. – Ты – большая картина, вокруг ме- ня – большое поле, надо мной – большое небо. А я – маленькая, незаметная… Она еще ниже склонила голову. Она до сих пор не подозревает, насколько её роль велика. А на мне теперь прекрасная женщина.
И лишь вокруг нее – маковое поле.
Эльвира Еникеева, 13 лет, г. Уфа ВЕЛИКАЯ РОЛЬ На мне были маки. Целое поле ярко-алых цветов. Что за этим полем – я до сих пор не знаю. Может, целая новая вселенная. Но мой мирок состоял тогда только из одного поля. Хотя еще раньше на мне не было вообще ничего – и называли меня холстом, чем, в общем, особо не похвас- таешь. Однако стоило появиться полю маков, - и я – уже картина. И роль этих цветов была удивительно велика. Но вот что странно – были маки, было небо. Но внутри ощущалась пустота. Чего- то явно не хватало. И тут появилась на поле женщина с венком на голове. Но выглядела она ужасно грустной. – Ты почему не улыбаешься? – мне было любопытно, что она ответит. – Ты – большая картина, вокруг ме- ня – большое поле, надо мной – большое небо. А я – маленькая, незаметная… Она еще ниже склонила голову. Она до сих пор не подозревает, насколько её роль велика. А на мне теперь прекрасная женщина.
И лишь вокруг нее – маковое поле.
