8 Проза — Нет, Маусиля, нехорошо это. Не хочу быть как таракан, упавший в�миску супа. Ты же знаешь мой характер.
— Ты всегда была такой принципиальной. — Маусиля быстро схватила Аклиму за руку, словно боясь, что та сбежит. — Мир намного проще, чем ты думаешь. Не усложняй, пользуйся случаем. Сейчас ведь вернешься домой и�сразу ляжешь спать или уткнёшься в�телевизор.
— Так-то оно так, вечер же… С�Маусилей спорь — не спорь и�не надейся переспорить. Она всегда умела при- переть к�стенке убедительными доводами, невесть откуда взявшимися примерами, поэтому Аклима сдалась и�не стала препираться, а,�словно маленький ребёнок, вцепившийся в�руку матери, покорно зашагала вслед за подругой… Всё равно ведь не сможет пересилить себя, если она пойдёт домой, как Маусиля говорит, уткнётся в�телевизор, ляжет на диван, а�в�голове будут роиться разные мысли.
Когда они вошли в�парадную дверь, возле кафе Дома культуры уже собирался народ. Аклима засмущалась, ей стало неудобно, казалось, все смотрят только на неё и�думают, кто эта женщина и�с�какой целью пришла на юбилей. Хоть бы не встретить знакомых. Да и�одета она не для выхода в�гости, кто же знал, что так получится. Ох уж эта настойчивость Маусили! — упрекала себя Аклима, и,�едва войдя в�фойе кафе, она сразу направилась в�уборную. Сняв тонкий плащ, попра- вила прическу, платье и�тут, вот странно, её ногу задело что-то мягкое и�пуши- стое. Аклима вздрогнула и,�ойкнув, отпрыгнула в�сторону. Пёс! Большой, с�острой мордой, лохматый — даже глаз не видно из-под чёлки, тонкие длинные лапы. С�одной стороны удивило, что собака прошла в�фойе и�разгуливает среди людей, с�другой — разозлило. Кто пропустил? Чья она? Бродячая, или хозяин — кто-то из местных работников или гостей? А�пёс не сводил умного взгляда с�Аклимы, как будто просил прощения за то, что задел ненароком, и�даже поскуливал, виляя хвостом, пытаясь что-то сообщить.
Гости начали рассаживаться за столом в�форме буквы «П», на одной половине которого была родня — все сплошь крупные и�полные, на другой — высокомерные коллеги, друзья, красиво разодетые гости. Музыканты вместе с�инструментами сели ближе к�двери. А�во главе стола восседал сам юбиляр, рядом — его прямая, как скалка, с�маленькой головкой жена, затем — сын, дочь вместе с�зятем. Молоденький высо- кий парень рассадил всех гостей, вежливо показывая место каждому.
Маусиля с�Аклимой устроились ближе к�двери — там, где были друзья и�коллеги. Пока подруги ходили прихорашиваться, ополоснуть руки, пока Маусиля со всеми своими знакомыми не поздоровалась, не переговорила, им только там место и�оста- лось. Как ни посмотри, обеим не обидно: Маусиля работает в�этом Доме культуры, поёт в�хоре театра, можно сказать, что она одна из руководителей, а�Аклима — её гость, чужой человек, попавший по воле случая на праздник. Как та бродячая со- бака. Конечно, они без претензий и�спорить не станут, разбираясь, почему их не посадили ближе к�юбиляру.
Ведущий вечера — тот самый паренёк, который рассаживал гостей, попросил тишины и�объявил о�причине торжества, о�которой и�так знал весь зал. Объявил он также о�приезде уважаемых гостей из столицы, из различных городов и�райо нов республики, уточнив, что каждого отдельно представит и�даст слово. Затем обра- тился со словами благодарности к�руководству города, ко всем присутствующим и�первый тост предложил поднять за здоровье юбиляра. Все встали и,�стоя, выпили. Аклима, в�свою очередь, подняв рюмку, собралась выпить, как вновь почувствовала, будто не одобряя её действий, всё тот же пёс задел её ногу. Аклима вздрогнула. За всеобщим оживлением, гулом и�разговорами она и�позабыла о�собаке, а�потому
— Ты всегда была такой принципиальной. — Маусиля быстро схватила Аклиму за руку, словно боясь, что та сбежит. — Мир намного проще, чем ты думаешь. Не усложняй, пользуйся случаем. Сейчас ведь вернешься домой и�сразу ляжешь спать или уткнёшься в�телевизор.
— Так-то оно так, вечер же… С�Маусилей спорь — не спорь и�не надейся переспорить. Она всегда умела при- переть к�стенке убедительными доводами, невесть откуда взявшимися примерами, поэтому Аклима сдалась и�не стала препираться, а,�словно маленький ребёнок, вцепившийся в�руку матери, покорно зашагала вслед за подругой… Всё равно ведь не сможет пересилить себя, если она пойдёт домой, как Маусиля говорит, уткнётся в�телевизор, ляжет на диван, а�в�голове будут роиться разные мысли.
Когда они вошли в�парадную дверь, возле кафе Дома культуры уже собирался народ. Аклима засмущалась, ей стало неудобно, казалось, все смотрят только на неё и�думают, кто эта женщина и�с�какой целью пришла на юбилей. Хоть бы не встретить знакомых. Да и�одета она не для выхода в�гости, кто же знал, что так получится. Ох уж эта настойчивость Маусили! — упрекала себя Аклима, и,�едва войдя в�фойе кафе, она сразу направилась в�уборную. Сняв тонкий плащ, попра- вила прическу, платье и�тут, вот странно, её ногу задело что-то мягкое и�пуши- стое. Аклима вздрогнула и,�ойкнув, отпрыгнула в�сторону. Пёс! Большой, с�острой мордой, лохматый — даже глаз не видно из-под чёлки, тонкие длинные лапы. С�одной стороны удивило, что собака прошла в�фойе и�разгуливает среди людей, с�другой — разозлило. Кто пропустил? Чья она? Бродячая, или хозяин — кто-то из местных работников или гостей? А�пёс не сводил умного взгляда с�Аклимы, как будто просил прощения за то, что задел ненароком, и�даже поскуливал, виляя хвостом, пытаясь что-то сообщить.
Гости начали рассаживаться за столом в�форме буквы «П», на одной половине которого была родня — все сплошь крупные и�полные, на другой — высокомерные коллеги, друзья, красиво разодетые гости. Музыканты вместе с�инструментами сели ближе к�двери. А�во главе стола восседал сам юбиляр, рядом — его прямая, как скалка, с�маленькой головкой жена, затем — сын, дочь вместе с�зятем. Молоденький высо- кий парень рассадил всех гостей, вежливо показывая место каждому.
Маусиля с�Аклимой устроились ближе к�двери — там, где были друзья и�коллеги. Пока подруги ходили прихорашиваться, ополоснуть руки, пока Маусиля со всеми своими знакомыми не поздоровалась, не переговорила, им только там место и�оста- лось. Как ни посмотри, обеим не обидно: Маусиля работает в�этом Доме культуры, поёт в�хоре театра, можно сказать, что она одна из руководителей, а�Аклима — её гость, чужой человек, попавший по воле случая на праздник. Как та бродячая со- бака. Конечно, они без претензий и�спорить не станут, разбираясь, почему их не посадили ближе к�юбиляру.
Ведущий вечера — тот самый паренёк, который рассаживал гостей, попросил тишины и�объявил о�причине торжества, о�которой и�так знал весь зал. Объявил он также о�приезде уважаемых гостей из столицы, из различных городов и�райо нов республики, уточнив, что каждого отдельно представит и�даст слово. Затем обра- тился со словами благодарности к�руководству города, ко всем присутствующим и�первый тост предложил поднять за здоровье юбиляра. Все встали и,�стоя, выпили. Аклима, в�свою очередь, подняв рюмку, собралась выпить, как вновь почувствовала, будто не одобряя её действий, всё тот же пёс задел её ногу. Аклима вздрогнула. За всеобщим оживлением, гулом и�разговорами она и�позабыла о�собаке, а�потому
