60 Проза рабатывать обязательную санпрактику в�дореволюционной больничке, крытой шифером. Сестре было вполне по себе в�лубочном бараке без кондиционера, где мокрые разнополые детки лежали в�жаре как вылупившиеся из асбестовых яиц, что откладывает древняя Ева в�своей злачной могиле, и�в�ней самой было что-то хтоническое, цыганята задирали ей юбку, не ноги, а�белые змеи уходили в�пол, впи- вались Яну в�сиамский копчик и�извивались из него. Это было его продолжение. Его доисторический атавизм! Мерцающий драконий хвост, полный неспособного любить спинного мозга взмывал по разным углам клоачной больнички, и�далее, сбросив медсестринский платок, повсюду в�изумленном городе — обмыслить пугливое южное небо мелкими молниями духов и�туманов. Показать северное сияние, то же, что первокурсник Ян чувствовал в�Москве своим утренним троллей- бусным затылком. Ибо анфас плыла Дева-обида! Загребала зыбкую явь вздутыми веками, бледными медузами с�горгоньими ресницами, впрыснувшими тёмные дички в�его хрустальные глазницы, где и�взыграл сонный сидр, заменивший ему то вдохновение, ради которого он приехал в�Москву. Осторожные канатоходки не снисходили на десятый драконовский этаж — Ян шарахался там, как загнанная летучая мышь, от телевизорных децибел, которыми заглушал себе уши задорный сестрин муж, диссертант Жур, и�от клопов, выползавших, оседлав тараканов, из кухонного чулана, куда выходила черная лестница для сталинских домохозяек. Через две недели молодожены решили устроить очередной клопомор, и�перво- курсник подобру-поздорову поехал в�Банный переулок поглядеть дацзыбао о�сдаче комнат. Еще не рассвело. Ян прислонился к�вздрагивающему боковому стеклу. Быстрые мелкозернистые облака — тёрка для репы-луны — выпускали желтоватую стружку, трубчатую от холода, костяк тьмы безликих марионеток. Каждая глухо штукатурила цепкие городские углы лучистыми коленками, походя на ершистый камергерский ключ, чью незаметную трубку далёкая, бездвижная, сиятельная голова тужилась провернуть в�заедающем от глины замке. И�вскрылись детские секретики, счастье дождевых червяков! Фольга забытых фантиков озарила сум- рачный город вторым, дополнительным рассветом. Ожило московское небо — мозг павшего ангела. Проясненный Ян набрался смелости и�оглянулся на нежность, чуемую затылком. Он не ошибся — она была из другого мира. Здесь же — бес- приданница! Троллейбус стал тароватым пароходом, загребавшим рассветную рябь, винную ягоду для девичьего озона. В�купчеликих пассажирах встревожилось советское шампанское, замигавшее медалями, как комсомольскими значками — контакт с�иностранкой! Возбужденный гул не отходил во внешнее простран- ство, увязал в�салоне, в�гальванизированной одежде, делая её солженицынским ватником. Она возмутилась, пытаясь удержать на месте расползающиеся во все стороны застёжки и�тесёмки и�топнула ногой. Упоительный маршрут дал течь. Боттичелиево лицо захлебнулось гвидоньим молоком, и�деревенели груди, как у�корабельной ростры, всплывшей, задыхаясь, так стремительно, что рыболов- ные соски вывернули из вязких световых полипов коралловые бусы. Пластмассо- вое богатство из Цума. Троллейбус, урча, присмирел, болтаясь на шкирке, по его одрябшим тощим бокам криво текли уличные слёзы — абажурный конъюнктивит и�гераниевый кандидоз.
Ян первый раз так близко видел иностранку. В�Южной Мангазее ему встре- чался один чужеземец, похоже единственный на всю их округу, негр-альбинос с�обезьянкой на плече. Циркач ли, студент ли, работник Академии наук. Он был южным пульсом города, полюсом тепла, перемещавшимся по всей его террито- рии. Тогда как холод был зафиксирован полярным созвездием вечноснежных пиков, окружавших Южную Мангазею подобно башням белокаменного кремля.
Ян первый раз так близко видел иностранку. В�Южной Мангазее ему встре- чался один чужеземец, похоже единственный на всю их округу, негр-альбинос с�обезьянкой на плече. Циркач ли, студент ли, работник Академии наук. Он был южным пульсом города, полюсом тепла, перемещавшимся по всей его террито- рии. Тогда как холод был зафиксирован полярным созвездием вечноснежных пиков, окружавших Южную Мангазею подобно башням белокаменного кремля.
