проза Южная Мангазея Главы из романа Киор Янев МИНОГА Империя на костях — ортопедическое чудо. Смолёные мост- ки на культях потешной морской столицы, сыплясь прогорклой пудрой и� короедами, впились-таки в� фиоровантьев мираж предпамирских пиков. Занялся сумеречный ток и�— вскоре — брызнул над голубым обрывом из холодной повилики каиновых жил, сплетая арычный батут, усердно пенивший яблоневый силуэт облачныя кре- постцы. В�ея ветряныя изложницы после ломоносовского семестра направлялся студент Ян на казённой подушке в�облачной консистенции, облачённой ржавым саваном с�фантомным литером, взлетавшим на рельсовых стыках. В�них прорас- тала верблюжья колючка, щетина гоголевского мертвеца. Петро, вспомнил Ян имя длинного каина из «Страшной ночи». Поверх коего гремучий состав уже сутки как штопал оползни оврагов и�погостов, вшивея от пращей окрестной шпаны, жарившей воробьев на ворованных шпалах. Распустив усы, поезд-султан подошел к�очередной барачной станции, где те же бритые от педикулеза давиды метались с�сушеными бычками, похожими на библейскую саранчу. Под чешуйчатое звя- кание портвейна пристанционный буфет переплетался в�беседку из гаремной плети, вялившейся на переливчатых синяках под абажурной паранджой, будто пояс верности на призрачной турчанке. Отчего в�её вольфрамовых змеевичках вскипала уксусная услада, финальный пункт местного меню. Первым (из�трех) пунктом были коробочные пельмени, пули в�коровий рубец пассажиров. Оста- новка была долгой. Ян вышел на привокзальную площадь.
Мглистый прищуренный горизонт был татуирован отлетающими душами — от их процеженного фейерверка взбухали веки сурмлёных гражданок, мерцая к�вечеру точно ворох шершавых траурниц, распахнутых для лунных спичек, что чиркают пунктир отсыревшего городка. Если есть в�России городок, значит, до- статочно куколок испускают энтомологический sos, чтобы прошить русские мох и�лох, расползающиеся через кресала одноколеек корчагинской паклей в�щеля- стый хрущобный вал, что когда-то поднялся с�Гамлетом-серфингистом вокруг одной топкой сценки и,�теряя первоначальные, почти кремлёвские бурунчики и�столичную этажность, покатился по провинции, унося ту же сценку в�осыпа- ющихся окнах, пока не опоясал её совсем уж барачной фортификацией, распи- раемой закатными отражениями, точно мясными призраками. Побагровевшее вещество времени так сдавило пространственную арматуру, что сверху и�снизу образовались проталины вроде станции столетней одноколейки, где Ян, как вко- панный в�помпейский городок, курился мозговым теплом, обкуривал платонов- ские образы, паровозной золой облетавшие на его нижнюю, мясную марионетку. Впрочем, городок, ворочаясь в�закатной лаве, как Офелия, оконницами и�глазни- Киор Янев – филолог и режиссёр. Учился в Мюнхенском университете им. Людвига и Мак- симилиана и в Театральном институте имени Бориса Щукина. Живет в Германии и в Москве.
Мглистый прищуренный горизонт был татуирован отлетающими душами — от их процеженного фейерверка взбухали веки сурмлёных гражданок, мерцая к�вечеру точно ворох шершавых траурниц, распахнутых для лунных спичек, что чиркают пунктир отсыревшего городка. Если есть в�России городок, значит, до- статочно куколок испускают энтомологический sos, чтобы прошить русские мох и�лох, расползающиеся через кресала одноколеек корчагинской паклей в�щеля- стый хрущобный вал, что когда-то поднялся с�Гамлетом-серфингистом вокруг одной топкой сценки и,�теряя первоначальные, почти кремлёвские бурунчики и�столичную этажность, покатился по провинции, унося ту же сценку в�осыпа- ющихся окнах, пока не опоясал её совсем уж барачной фортификацией, распи- раемой закатными отражениями, точно мясными призраками. Побагровевшее вещество времени так сдавило пространственную арматуру, что сверху и�снизу образовались проталины вроде станции столетней одноколейки, где Ян, как вко- панный в�помпейский городок, курился мозговым теплом, обкуривал платонов- ские образы, паровозной золой облетавшие на его нижнюю, мясную марионетку. Впрочем, городок, ворочаясь в�закатной лаве, как Офелия, оконницами и�глазни- Киор Янев – филолог и режиссёр. Учился в Мюнхенском университете им. Людвига и Мак- симилиана и в Театральном институте имени Бориса Щукина. Живет в Германии и в Москве.
