16 Проза — Значит, мы с�тобой не смогли вместе жить, потому что не стали единым целым?
— По большому счёту да. Достало, как ты ежедневно пилишь меня по мелочам. Не было бы этого, может, ещё жили бы вместе. Я�устал от всего, надоело, всё это заставило меня махнуть рукой на жизнь. Когда я�сильно запил и�решил уйти, ты не сказала вслед «не уходи», а�прогнала.
Аклиме неожиданно стало жаль Хариса. Несмотря на то, что он по-бабски ста- рался переложить ответственность на неё, пытался дразнить и�задеть за живое, обвиняя в�разводе только Аклиму; как говорила её бабушка, в�глубине проблемы, если смотреть в�самый корень, виноват и�он. Может, и�вправду, не понимала его, не хотела понять, не хватило терпения, а�хотелось жить как Маусиля, свободно и�не- зависимо. Да и�ревностью своей доводил он. Всего требовать от одного человека невозможно — нет таких людей. Харис иногда ведь в�трудные моменты и�поесть готовил, и�стиркой занимался, и�за Харрасом приглядывал, и�зарплату домой при- носил. Ну, пил… Она его обозвала бродячим дворовым псом, а�сама кто? Разве не такая же дворняжка? По улицам не бродит, одета-обута, сыта, работает, но всё же — дворняжка-бродяжка, без пары, одиночка… Мысли переполнились, сознание помутнело от горьких воспоминаний, на гла- за навернулись слёзы, и�Аклима, забывшись, то ли желая просить прощения, то ли в�порыве чувств молодости, встала и,�сделав пару шагов навстречу, протянула руку Харису. Бывший муж, недоверчиво взглянув на неё, отстранил голову. Когда он заметил, что Аклима, по-прежнему держа руку вытянутой, приблизилась нему, зарычав, как собака, резко отпрыгнул в�сторону. Аклима тут же отдёрнула руку и�остановилась как вкопанная.
— Ты что, Харис?.. — тихим отрывистым голосом спросила она и�добавила: — Может, ты… — не договорив, отступила назад и�села на скамью.
Харис, заторопившись, застегнул все пуговицы на рубашке, запахнул плащ, ле- жавшую на коленях шляпу нахлобучил на голову, потом посмотрел на часы. Часы оказались не на руках, а�надеты, как ошейник, на ремешке с�жёлтой пряжкой во- круг шеи.
Аклима опустила голову. Да, не смогла она сдержать себя, поддалась чувствам, обманувшись в�ожиданиях, что это Харис. Руку протянула, вон как зарычал. Вдруг она услышала какой-то шорох на другом конце скамьи, словно кто-то зашевелился, затем удаляющиеся шаги затихли, вначале по асфальту, затем по песку. Аклима со страхом медленно выпрямилась, подняла голову, посмотрела, там, на другой конце скамьи, нет Хариса… А�тот бродячий пёс сидит! Чуть со скамьи не упала Аклима. Вай, получается, ей всё привиделось, Хариса рядом и�в�помине не было? Значит, всё — наваждение, мираж, ей показалось, она была не в�себе! Значит, весь разговор, взаимные обвинения, объяснения — также мираж. Получается, пёс, как сидел рядом с�ней, так и�продолжал сидеть, не двигаясь, пока она, как дурочка, разговаривала сама с�собой. Такого она и�представить себе не могла.
После таких размышлений на Аклиму словно снизошло озарение, словно откры- лась тайна мироздания, Аклима успокоилась. Вернувшись в�действительность, она вскинула сумку на плечо, встала и,�бросив взгляд на дворнягу, направилась домой. Сейчас она совсем не боялась пса, понимала, что тот не нападёт на неё… Отойдя на приличное расстояние, Аклима обернулась, любопытство одолело. Но пёс за ней не шёл, возле скамьи его тоже не было, он медленно брёл в�сторону клуба «Горняк». Бредёт, будто чего-то пугаясь, мелко перебирая лапами и�озираясь вокруг. Дойдя до конца улицы, замешкался, не зная, в�какую сторону повернуть, затем, опустив хвост, исчез в�темноте…
— По большому счёту да. Достало, как ты ежедневно пилишь меня по мелочам. Не было бы этого, может, ещё жили бы вместе. Я�устал от всего, надоело, всё это заставило меня махнуть рукой на жизнь. Когда я�сильно запил и�решил уйти, ты не сказала вслед «не уходи», а�прогнала.
Аклиме неожиданно стало жаль Хариса. Несмотря на то, что он по-бабски ста- рался переложить ответственность на неё, пытался дразнить и�задеть за живое, обвиняя в�разводе только Аклиму; как говорила её бабушка, в�глубине проблемы, если смотреть в�самый корень, виноват и�он. Может, и�вправду, не понимала его, не хотела понять, не хватило терпения, а�хотелось жить как Маусиля, свободно и�не- зависимо. Да и�ревностью своей доводил он. Всего требовать от одного человека невозможно — нет таких людей. Харис иногда ведь в�трудные моменты и�поесть готовил, и�стиркой занимался, и�за Харрасом приглядывал, и�зарплату домой при- носил. Ну, пил… Она его обозвала бродячим дворовым псом, а�сама кто? Разве не такая же дворняжка? По улицам не бродит, одета-обута, сыта, работает, но всё же — дворняжка-бродяжка, без пары, одиночка… Мысли переполнились, сознание помутнело от горьких воспоминаний, на гла- за навернулись слёзы, и�Аклима, забывшись, то ли желая просить прощения, то ли в�порыве чувств молодости, встала и,�сделав пару шагов навстречу, протянула руку Харису. Бывший муж, недоверчиво взглянув на неё, отстранил голову. Когда он заметил, что Аклима, по-прежнему держа руку вытянутой, приблизилась нему, зарычав, как собака, резко отпрыгнул в�сторону. Аклима тут же отдёрнула руку и�остановилась как вкопанная.
— Ты что, Харис?.. — тихим отрывистым голосом спросила она и�добавила: — Может, ты… — не договорив, отступила назад и�села на скамью.
Харис, заторопившись, застегнул все пуговицы на рубашке, запахнул плащ, ле- жавшую на коленях шляпу нахлобучил на голову, потом посмотрел на часы. Часы оказались не на руках, а�надеты, как ошейник, на ремешке с�жёлтой пряжкой во- круг шеи.
Аклима опустила голову. Да, не смогла она сдержать себя, поддалась чувствам, обманувшись в�ожиданиях, что это Харис. Руку протянула, вон как зарычал. Вдруг она услышала какой-то шорох на другом конце скамьи, словно кто-то зашевелился, затем удаляющиеся шаги затихли, вначале по асфальту, затем по песку. Аклима со страхом медленно выпрямилась, подняла голову, посмотрела, там, на другой конце скамьи, нет Хариса… А�тот бродячий пёс сидит! Чуть со скамьи не упала Аклима. Вай, получается, ей всё привиделось, Хариса рядом и�в�помине не было? Значит, всё — наваждение, мираж, ей показалось, она была не в�себе! Значит, весь разговор, взаимные обвинения, объяснения — также мираж. Получается, пёс, как сидел рядом с�ней, так и�продолжал сидеть, не двигаясь, пока она, как дурочка, разговаривала сама с�собой. Такого она и�представить себе не могла.
После таких размышлений на Аклиму словно снизошло озарение, словно откры- лась тайна мироздания, Аклима успокоилась. Вернувшись в�действительность, она вскинула сумку на плечо, встала и,�бросив взгляд на дворнягу, направилась домой. Сейчас она совсем не боялась пса, понимала, что тот не нападёт на неё… Отойдя на приличное расстояние, Аклима обернулась, любопытство одолело. Но пёс за ней не шёл, возле скамьи его тоже не было, он медленно брёл в�сторону клуба «Горняк». Бредёт, будто чего-то пугаясь, мелко перебирая лапами и�озираясь вокруг. Дойдя до конца улицы, замешкался, не зная, в�какую сторону повернуть, затем, опустив хвост, исчез в�темноте…
