129 Семён Шапиро вина августа, и�немецкие орды неудер- жимо надвигались на Москву. К�тому времени стало понятно, что немцы, захватив тот или иной город, в�первую очередь уничтожали евреев — всех по- головно, от мала до велика. И�поэтому начальство не препятствовало отъезду, хотя об опасности для Москвы еще не было и�речи. Но меня, оказывается, маме из пансионата отдавать не хоте- ли — было указание сверху всех детей вывезти дальше на восток, кажется, в�Среднюю Азию. И�если бы моя мама не приехала вовремя, неизвестно, как сложилась бы моя судьба. Ведь ничего ни о�маршруте эвакуации детей, ни об их конечном месте жительства родным не сообща- ли. Со слезами, нервами мама меня буквально выцарапала.
Уезжали мы c Казанского вокзала. Кроме нас, были еще двое детей тети Раи — Марик 3�лет и�Маня 6�лет. Разме- стились в�«теплушке» — пустом товар- ном вагоне. Поезд до Канаша — места нашей эвакуации — тянулся целых трое суток. Канаш был выбран взрослыми потому, что ходили слухи о�достаточно сносных условиях жизни.
Однако городские власти Канаша встретили нашу ораву не слишком приветливо — видимо, к�тому времени число эвакуированных было уже слиш- ком велико, и�нас отправили в�деревню километрах в�двух от города. Впрочем, это была не одна, а�две деревни — Боль- шие и�Малые Бикшихи. Нас поселили в�Малых Бикшихах, в�доме одинокого мужчины, которого призвали в�армию. Мама и�дедушка сразу же пошли ра- ботать в�колхоз. Бабушка и�тетя Рая остались с�детьми. Тетя Ида, как шибко партийная дама, была назначена про- давцом в�сельпо.
На работу в�колхозе мама брала меня. Помню, она серпом срезала рожь и�меня научила вязать из нее снопы. Поскольку за определенное количество снопов давали трудодни, моя помощь была не лишней. Эти снопы сначала собирались в�стога, а�затем на телегах увозились на колхозные тока. Среди тех, кто управлял лошадьми, был и�мой дедушка. И�хотя он всячески старал- ся, даже мне было видно, что делал он все — запрягал лошадь, садился в�телегу и�прочее — весьма неумело, по-городскому. Потом мама цепами вместе с�другими женщинами моло- тила рожь, а�меня поставили убирать обмолоченную солому.
Самое печальное было то, что на за- работанные трудодни колхоз выдал… гороховую солому. Единственное, на что она сгодилась — бабушка набила ею пододеяльники, сделав из них ма- трасы, на которых мы спали.
Чтобы не умереть с�голоду, дедушка упросил председателя колхоза разре- шить покопаться на поле, с�которого убрали картошку. Он взял меня с�со- бой, и�мы сумели собрать еще мешка полтора–два, что хватило до Нового года. Правда, помню, когда мы копали убранное поле, пришел председатель и�ругал деда, что он занимается черт-те чем, вместо того, чтобы работать.
Электричества в�деревне не было, и�вечерами комнату в�избе освещала тусклая керосиновая лампа.
Иногда, когда мама не брала меня на работу, я�гулял с�двоюродными бра- тиком и�сестрой в�овраге, недалеко от дома. Однажды, во время этой про- гулки, я�случайно вышел из-за стояв- шей в�этом овраге бани на тропин- ку, и�меня сбила лошадь, на которой скакал местный парень. От удара я�на несколько мгновений потерял созна- ние, а�когда очнулся, всадник был на другой стороне оврага. Он оглянулся, увидел, что я�встаю, и�помчался даль- ше. Удар пришелся на то самое место на лбу, куда меня ударил в�детском саду мальчик Соколов, и�где уже была отметина. Окончательно придя в�себя, я�попросил Маню и�Марика ничего не говорить об этом. Впрочем, родные через несколько дней об этом все рав- но узнали, так как парень через своих 5 «Бельские просторы»
Уезжали мы c Казанского вокзала. Кроме нас, были еще двое детей тети Раи — Марик 3�лет и�Маня 6�лет. Разме- стились в�«теплушке» — пустом товар- ном вагоне. Поезд до Канаша — места нашей эвакуации — тянулся целых трое суток. Канаш был выбран взрослыми потому, что ходили слухи о�достаточно сносных условиях жизни.
Однако городские власти Канаша встретили нашу ораву не слишком приветливо — видимо, к�тому времени число эвакуированных было уже слиш- ком велико, и�нас отправили в�деревню километрах в�двух от города. Впрочем, это была не одна, а�две деревни — Боль- шие и�Малые Бикшихи. Нас поселили в�Малых Бикшихах, в�доме одинокого мужчины, которого призвали в�армию. Мама и�дедушка сразу же пошли ра- ботать в�колхоз. Бабушка и�тетя Рая остались с�детьми. Тетя Ида, как шибко партийная дама, была назначена про- давцом в�сельпо.
На работу в�колхозе мама брала меня. Помню, она серпом срезала рожь и�меня научила вязать из нее снопы. Поскольку за определенное количество снопов давали трудодни, моя помощь была не лишней. Эти снопы сначала собирались в�стога, а�затем на телегах увозились на колхозные тока. Среди тех, кто управлял лошадьми, был и�мой дедушка. И�хотя он всячески старал- ся, даже мне было видно, что делал он все — запрягал лошадь, садился в�телегу и�прочее — весьма неумело, по-городскому. Потом мама цепами вместе с�другими женщинами моло- тила рожь, а�меня поставили убирать обмолоченную солому.
Самое печальное было то, что на за- работанные трудодни колхоз выдал… гороховую солому. Единственное, на что она сгодилась — бабушка набила ею пододеяльники, сделав из них ма- трасы, на которых мы спали.
Чтобы не умереть с�голоду, дедушка упросил председателя колхоза разре- шить покопаться на поле, с�которого убрали картошку. Он взял меня с�со- бой, и�мы сумели собрать еще мешка полтора–два, что хватило до Нового года. Правда, помню, когда мы копали убранное поле, пришел председатель и�ругал деда, что он занимается черт-те чем, вместо того, чтобы работать.
Электричества в�деревне не было, и�вечерами комнату в�избе освещала тусклая керосиновая лампа.
Иногда, когда мама не брала меня на работу, я�гулял с�двоюродными бра- тиком и�сестрой в�овраге, недалеко от дома. Однажды, во время этой про- гулки, я�случайно вышел из-за стояв- шей в�этом овраге бани на тропин- ку, и�меня сбила лошадь, на которой скакал местный парень. От удара я�на несколько мгновений потерял созна- ние, а�когда очнулся, всадник был на другой стороне оврага. Он оглянулся, увидел, что я�встаю, и�помчался даль- ше. Удар пришелся на то самое место на лбу, куда меня ударил в�детском саду мальчик Соколов, и�где уже была отметина. Окончательно придя в�себя, я�попросил Маню и�Марика ничего не говорить об этом. Впрочем, родные через несколько дней об этом все рав- но узнали, так как парень через своих 5 «Бельские просторы»
