128 Воспоминания Впрочем, об этом я�узнал позже, когда началась война.
Открытие лагеря состоялось в�вос- кресенье, 15�июня. В�этот день впервые к�нам приехали родители. А�на торже- ственной линейке выступил какой-то генерал. Это звание ввели совсем не- давно, и�я�был немного покороблен, так как к�тому времени усвоил, что офицеры и�генералы были в�белой ар- мии, а�в�Красной — только командиры. В�своем выступлении генерал сказал, что немецкие фашисты собираются напасть на нашу родину, но они полу- чат такой отпор, что мокрого места не останется. Эта фраза удивила меня, но много позже, когда сначала Молотов, затем Сталин и�вслед за ними все, кто публично тогда выступал, говорили, что фашисты напали на нас вероломно, и�наш миролюбивый народ этого никак не ожидал… Надо сказать, что начало войны сказалось на качественном изменении моего сознания. Если до этого я�запо- минал надолго лишь отрывочно не- которые события, то теперь все они слились в�памяти в�один сплошной поток. Очевидно, это сделало меня ма- леньким взрослым.
ВОЙНА. РАННЕЕ ВЗРОСЛЕНИЕ Летом 41-го в�пионерском лагере нас задержали на более долгий срок из-за начавшейся войны. Помню, за неделю до отъезда был последний ро- дительский день, и�приехала только мама. Отца призвали в�армию. Я�за- помнил одну деталь — как она хрусте- ла пальцами. Только много лет спустя я�узнал, что у�нее был выкидыш — так не родились моя сестричка или братец.
В�первую же ночь после возвраще- ния в�Москву мы пошли прятаться от бомбежки в�метро. Я�и�сейчас проезжая мимо станции «Сокол», вижу проемы в�туннеле, между путями для поездов в�обе стороны. Станция была конечной, но пути шли дальше, в�направление завода Войкова, где находилось депо. Именно в�этом направлении мы вместе с�другими жителями окрестных домов располагались на ночлег. Из дома бра- ли с�собой, на чем можно было спать — подушки, одеяла, ну и�все необходи- мое. Мама брала документы — мало ли что, вдруг дом разбомбят.
Так продолжалось примерно неде- лю. В�эту неделю мы с�мамой поехали куда-то на край Москвы в�казарму, где располагалась воинская часть, в�кото- рой служил и�обучался папа. Ее, види- мо, еще не успели отправить на фронт. Папа вышел к�нам ненадолго. Был он в�военной форме, на голове пилотка. Погон тогда не было.
Еще через неделю меня с�другими ребятами из нашей школы вывезли на автобусах на восток Московской области в�город Петушки. Правда, поз- же этот городок стал принадлежать Владимирской области. Нас поселили в�каком-то пансионате. Там я�впервые понял, что такое голод. Кормили нас плохо. Иногда кому-то из нас удавалось наняться разгружать машину с�хлебом в�столовой. Тогда «грузчикам» достава- лось (на�всех) по кирпичику хлеба.
И�еще можно было сходить в�близ- лежащий лес, за грибами. Их мы сда- вали на кухню, и�поварихи варили суп для тех счастливчиков, которым удава- лось их набрать.
И�еще я�помню полуразрушенную церковь с�высокой кирпичной коло- кольней, куда мы забирались, чтобы посмотреть сверху на городок. Взрос- лые нами не занимались, и�мы были предоставлены самим себе. Единствен- ное, что там было хорошо — жили без воздушных тревог. Видимо, немцам было не до этого маленького пункта — их самолеты летали дальше на восток, на Владимир и�Горький.
Дней через десять за мной приехала мама. Вместе с�дедушкой, бабушкой и�обеими ее сестрами она собралась уехать в�эвакуацию. Была вторая поло-
Открытие лагеря состоялось в�вос- кресенье, 15�июня. В�этот день впервые к�нам приехали родители. А�на торже- ственной линейке выступил какой-то генерал. Это звание ввели совсем не- давно, и�я�был немного покороблен, так как к�тому времени усвоил, что офицеры и�генералы были в�белой ар- мии, а�в�Красной — только командиры. В�своем выступлении генерал сказал, что немецкие фашисты собираются напасть на нашу родину, но они полу- чат такой отпор, что мокрого места не останется. Эта фраза удивила меня, но много позже, когда сначала Молотов, затем Сталин и�вслед за ними все, кто публично тогда выступал, говорили, что фашисты напали на нас вероломно, и�наш миролюбивый народ этого никак не ожидал… Надо сказать, что начало войны сказалось на качественном изменении моего сознания. Если до этого я�запо- минал надолго лишь отрывочно не- которые события, то теперь все они слились в�памяти в�один сплошной поток. Очевидно, это сделало меня ма- леньким взрослым.
ВОЙНА. РАННЕЕ ВЗРОСЛЕНИЕ Летом 41-го в�пионерском лагере нас задержали на более долгий срок из-за начавшейся войны. Помню, за неделю до отъезда был последний ро- дительский день, и�приехала только мама. Отца призвали в�армию. Я�за- помнил одну деталь — как она хрусте- ла пальцами. Только много лет спустя я�узнал, что у�нее был выкидыш — так не родились моя сестричка или братец.
В�первую же ночь после возвраще- ния в�Москву мы пошли прятаться от бомбежки в�метро. Я�и�сейчас проезжая мимо станции «Сокол», вижу проемы в�туннеле, между путями для поездов в�обе стороны. Станция была конечной, но пути шли дальше, в�направление завода Войкова, где находилось депо. Именно в�этом направлении мы вместе с�другими жителями окрестных домов располагались на ночлег. Из дома бра- ли с�собой, на чем можно было спать — подушки, одеяла, ну и�все необходи- мое. Мама брала документы — мало ли что, вдруг дом разбомбят.
Так продолжалось примерно неде- лю. В�эту неделю мы с�мамой поехали куда-то на край Москвы в�казарму, где располагалась воинская часть, в�кото- рой служил и�обучался папа. Ее, види- мо, еще не успели отправить на фронт. Папа вышел к�нам ненадолго. Был он в�военной форме, на голове пилотка. Погон тогда не было.
Еще через неделю меня с�другими ребятами из нашей школы вывезли на автобусах на восток Московской области в�город Петушки. Правда, поз- же этот городок стал принадлежать Владимирской области. Нас поселили в�каком-то пансионате. Там я�впервые понял, что такое голод. Кормили нас плохо. Иногда кому-то из нас удавалось наняться разгружать машину с�хлебом в�столовой. Тогда «грузчикам» достава- лось (на�всех) по кирпичику хлеба.
И�еще можно было сходить в�близ- лежащий лес, за грибами. Их мы сда- вали на кухню, и�поварихи варили суп для тех счастливчиков, которым удава- лось их набрать.
И�еще я�помню полуразрушенную церковь с�высокой кирпичной коло- кольней, куда мы забирались, чтобы посмотреть сверху на городок. Взрос- лые нами не занимались, и�мы были предоставлены самим себе. Единствен- ное, что там было хорошо — жили без воздушных тревог. Видимо, немцам было не до этого маленького пункта — их самолеты летали дальше на восток, на Владимир и�Горький.
Дней через десять за мной приехала мама. Вместе с�дедушкой, бабушкой и�обеими ее сестрами она собралась уехать в�эвакуацию. Была вторая поло-
