67 Илья Боровский Мне теперь союзница природа, Это я решил наверняка: Я с июля нынешнего года Моржевать намерен – а пока… От холодной жизни, от собачьей, Я сижу и вою на луну: Жил неделю без воды горячей, Как еще неделю протяну?!
ПЕЧНИК ЕМЕлЯ Емелю печь везёт по весям, Пыхтит c трубой броневичок, Печник поехал за принцессой В далёкий датский городок.
Кощей и тролли были биты, Сердца разбиты у невест, Теперь врата дворцов открыты, Всех тридевятых королевств.
Емеля едет не в карете, А сидя прямо на печи, Везёт супружнице букетик И тёще датской куличи.
Бензин не нужен русской печке, И тормозуха не нужна.
Она питается от речки, Она огнём закалена.
И кто-то крикнет: Да неужто!
Девиц, что ль, нету на Руси?
Тебе чего, родное чуждо?
Зачем по странам колесить?
Емеля слушает да едет, А сам мечтает об одном, Сплясать на праздничном обеде И возвратиться в отчий дом.
Емеля мчится в Копенгаген, Везёт соленья и харчи.
Ему не нужен «Гелендваген», Ему достаточно печи.
Он рвётся даже не к принцессе За тем бугром – его удел 3*
ПЕЧНИК ЕМЕлЯ Емелю печь везёт по весям, Пыхтит c трубой броневичок, Печник поехал за принцессой В далёкий датский городок.
Кощей и тролли были биты, Сердца разбиты у невест, Теперь врата дворцов открыты, Всех тридевятых королевств.
Емеля едет не в карете, А сидя прямо на печи, Везёт супружнице букетик И тёще датской куличи.
Бензин не нужен русской печке, И тормозуха не нужна.
Она питается от речки, Она огнём закалена.
И кто-то крикнет: Да неужто!
Девиц, что ль, нету на Руси?
Тебе чего, родное чуждо?
Зачем по странам колесить?
Емеля слушает да едет, А сам мечтает об одном, Сплясать на праздничном обеде И возвратиться в отчий дом.
Емеля мчится в Копенгаген, Везёт соленья и харчи.
Ему не нужен «Гелендваген», Ему достаточно печи.
Он рвётся даже не к принцессе За тем бугром – его удел 3*
