4 Поэзия * * * Мы не похожи на деревья, наверное. Но всё больней ступать по свету – будто нервы есть у обруб ленных корней.
Летим – одной ногою где-то уже в космической пыли.
Уже не замечая ветра.
Не чуя под собой Земли… НАВЬ Возьмёмся за руки и – с Богом!
И больше – ни звука, ни зги.
Качается мгла за порогом, и лезет туман в сапоги.
Легонько низинами дунул не ветер – а воздух сам-брат.
Кикиморы думают думу, качается леший, патлат.
Русалки колядуют хором.
Осины, как жерди, голы.
И кажется – за частоколом безлюдны лесные углы.
Но щурится где-то пространство прозрачное, как ятаган.
И ждёт тридевятое царство, и волка седлает Иван.
И скачет, и мчится – и в небо, пришпорив сухие бока!
И былью становится небыль, и землю скребут облака.
И реки, взрываясь, как вены, моря извергают во вне.
И русая девка Елена стоит на троянской стене.
И боги, и руны, и брани, И алые там паруса!
А мы, рты разинув, внимаем – Мёд-пиво текут по усам…
Летим – одной ногою где-то уже в космической пыли.
Уже не замечая ветра.
Не чуя под собой Земли… НАВЬ Возьмёмся за руки и – с Богом!
И больше – ни звука, ни зги.
Качается мгла за порогом, и лезет туман в сапоги.
Легонько низинами дунул не ветер – а воздух сам-брат.
Кикиморы думают думу, качается леший, патлат.
Русалки колядуют хором.
Осины, как жерди, голы.
И кажется – за частоколом безлюдны лесные углы.
Но щурится где-то пространство прозрачное, как ятаган.
И ждёт тридевятое царство, и волка седлает Иван.
И скачет, и мчится – и в небо, пришпорив сухие бока!
И былью становится небыль, и землю скребут облака.
И реки, взрываясь, как вены, моря извергают во вне.
И русая девка Елена стоит на троянской стене.
И боги, и руны, и брани, И алые там паруса!
А мы, рты разинув, внимаем – Мёд-пиво текут по усам…
