159 Елена Сафронова юный Мандельштам пишет такие-то тексты, юный Есенин – такие-то, и так далее следовали по годам и книгам. Но Венедикт Ерофеев не так много на- писал, а главное из его наследия – это «Москва- Петушки». Если поступать как обычно, книга дошла бы до 1968– 1969 годов, дальше был бы огромный кусок про «Москву- Петушки», и только потом продолжилось бы жизнеописа- ние. И я придумал такой ход: парал- лельно с биографией Венедикта Ерофе- ева будет рассказана биография одного дня Венички, героя поэмы «Москва- Петушки», и эти куски будут чередо- ваться. …я решил, что часть про Ве- ничку будет писать Михаил Свердлов. …куски биографии Венички изложены другим стилем».
Главы, написанные Михаилом Свердловым, включали не только «эта- пы дня» Венички- героя, но и литера- туроведческий анализ главного труда жизни Ерофеева. Причем, как мне по- казалось, от начала к финалу литерату- роведческий анализ превалировал над перечислением событий – что логично, не так много собственно событий умес- тилось в тот день, в основном он зна- чим мыслительной трансформацией персонажа и его богатейшими апелля- циями к разным эпохам и философс- ким вопросам бытия. Таким образом, «Посторонний» стал универсальным, суммирующим сочинением – тут тебе и жизнь писателя, и «препарация», другого слова не могу найти, его твор- чества, писательского месседжа, осо- бенности стилистики- поэтики. Из трех названных мною книг «Посторонний» является самым литературоведческим трудом. Тут этому вопросу уделено са- мое пристальное внимание – и самое большое количество страниц.
Что касается биографической сто- роны, то и в ней соавторы совершили небольшую «революцию». Далее в ин- тервью Лекманов говорит: «Мы при- шли не на пустое место в ерофеевове- дении. …Но нам показалось правиль- ным, поскольку живы многие люди, с Ерофеевым общавшиеся, любившие, или, наоборот, не любившие его, этих людей опросить. В первой книжке фигурирует более 60 современников и знакомых Ерофеева, с которыми мы пообщались. Во втором варианте, ко- торый сейчас мы готовим, их будет, я думаю, около ста». В литературный оборот впервые, по словам Лекмано- ва, введены воспоминания лечащего врача Ерофеева – психиатра Ирины
Главы, написанные Михаилом Свердловым, включали не только «эта- пы дня» Венички- героя, но и литера- туроведческий анализ главного труда жизни Ерофеева. Причем, как мне по- казалось, от начала к финалу литерату- роведческий анализ превалировал над перечислением событий – что логично, не так много собственно событий умес- тилось в тот день, в основном он зна- чим мыслительной трансформацией персонажа и его богатейшими апелля- циями к разным эпохам и философс- ким вопросам бытия. Таким образом, «Посторонний» стал универсальным, суммирующим сочинением – тут тебе и жизнь писателя, и «препарация», другого слова не могу найти, его твор- чества, писательского месседжа, осо- бенности стилистики- поэтики. Из трех названных мною книг «Посторонний» является самым литературоведческим трудом. Тут этому вопросу уделено са- мое пристальное внимание – и самое большое количество страниц.
Что касается биографической сто- роны, то и в ней соавторы совершили небольшую «революцию». Далее в ин- тервью Лекманов говорит: «Мы при- шли не на пустое место в ерофеевове- дении. …Но нам показалось правиль- ным, поскольку живы многие люди, с Ерофеевым общавшиеся, любившие, или, наоборот, не любившие его, этих людей опросить. В первой книжке фигурирует более 60 современников и знакомых Ерофеева, с которыми мы пообщались. Во втором варианте, ко- торый сейчас мы готовим, их будет, я думаю, около ста». В литературный оборот впервые, по словам Лекмано- ва, введены воспоминания лечащего врача Ерофеева – психиатра Ирины
