123 Пелагея Сбитнева ватки без <…>, дети вшивые, родите- ли полуголодные. Одна группа, три комнаты, в каждой комнате подпол, выложенный кирпичом. Я села на стул, воспитательница подбежала: «Да, Вы, не пугайтесь». Видимо, я изменилась в лице. Заведующая, молодая, цвету- щая женщина – Н. – положила на стол список вещей, сама ушла и унесла пе- чать. Сотрудники ходили несколько раз, через неделю прислала с кем-то, а сама так и не показывалась. Бухгал- терия мне заявила, что у Вас большое расхождение, придётся Вам проводить <…>. Я говорю: «Так я ещё не рабо- тала!». «Всё равно надо проверить». Было большое расхождение в деньгах с магазином (на 2 тысячи с лишним руб лей). Директор завода поручил мне всё выверить. Я занималась этим дней 5–6. Очень трудно было мне с этим делом справиться: в накладных мага- зина числились колбаса, чай и другие ценные продукты, а в детский сад они не поступали. А работала она года 2–3. Это сколько нужно времени потерять, чтобы всё проверить! Я стала вести свой учёт с 17 октября 1943 года, а как они с ней поступили, я не знаю. Стала сама записывать, а потом Александр Михайлович (фамилию забыла), тол- ковый старичок, вёл всю бухгалтерию.
Детский сад был так запущен: кру- гом бедность, масса вшей, топлива нет, дети голодные. Нужно было искать выход в военных условиях. Со вшами справились по опыту наших предков. Моя бабушка говорила нам о том, что надо рубахи жарить. В жареной рубахе вошь не заведётся. Дала воспитатель- нице задание каждый понедельник как придёт ребёнок в детский сад всё с него перегладить утюгом. А роди- телей попросила не пачкать дома это бельё и приводить в нём своего ребён- ка всю неделю. Топливо в те годы не- возможно было достать, поэтому мы брали пористый кирпич, клали его в негодную олифу и через 8–10 часов, дав олифе стечь, клали в плиту вместо дров, добавив немного гудрона. Когда суп и каша закипали, доставали рас- калённые кирпичи, клали их на плиту и на них ставили допревать варево. Планы продумывала ночью. При Н. ни воспитательной, ни хозяйственной работы не велось, дети в детский сад ходили до 10–11 лет: в школу ходить было не в чем, а рабочие руки заводу были нужны. Рядом с детским садом был военный склад НКО. У меня в саду были дети работников этого склада. Я пошла к начальнику склада товари- щу Старцеву, он нам помог с дровами и давал тряпьё мыть полы (а часть мы использовали на простынки). Игро- вой площадки тоже не было. Пошла я в психбольницу, поскольку к нам хо- дили дети её сотрудников. Дали фане- ры, материала и рабочих. Построила детскую площадку. Однажды приехал на завод представитель из Москвы. Я его попросила зайти в детский сад. Он пришёл и увидел, в чём дети ходят и на чём спят. Обещал помочь. Не пом- ню когда, я поехала в Москву, в главк. Сумела попасть в московские хоромы на второй день и, когда села в кресло, со мной было дурно. Я потеряла дар речи: настолько себя чувствовала уни- женной. Начальник меня будто не за- метил: стал разговаривать по телефо- ну. Я в это время собралась с силами и подала докладную. Он мне подписал всё, что я просила. И обрадовалась же я! А что дальше делать – не знаю, да и не в моей силёнке возиться с ма- териалами. Поехала домой. Директор завода (забыла какой: они часто меня- лись) послал своего зама, и он привёз мне половину того, что было выписано. Приняла по акту. А куда дели половину, не знаю. Рада была и этому. Накроила халатов, простыней, наволочек. Шила сама. Часть продали, купили скатер- ти, сделали ремонт. Садик стал похож на горенку.
Состав детей был от 3 до 11 лет. Мы весной взяли гектар земли, посади- ли картошку. Землю вспахали, садили
Детский сад был так запущен: кру- гом бедность, масса вшей, топлива нет, дети голодные. Нужно было искать выход в военных условиях. Со вшами справились по опыту наших предков. Моя бабушка говорила нам о том, что надо рубахи жарить. В жареной рубахе вошь не заведётся. Дала воспитатель- нице задание каждый понедельник как придёт ребёнок в детский сад всё с него перегладить утюгом. А роди- телей попросила не пачкать дома это бельё и приводить в нём своего ребён- ка всю неделю. Топливо в те годы не- возможно было достать, поэтому мы брали пористый кирпич, клали его в негодную олифу и через 8–10 часов, дав олифе стечь, клали в плиту вместо дров, добавив немного гудрона. Когда суп и каша закипали, доставали рас- калённые кирпичи, клали их на плиту и на них ставили допревать варево. Планы продумывала ночью. При Н. ни воспитательной, ни хозяйственной работы не велось, дети в детский сад ходили до 10–11 лет: в школу ходить было не в чем, а рабочие руки заводу были нужны. Рядом с детским садом был военный склад НКО. У меня в саду были дети работников этого склада. Я пошла к начальнику склада товари- щу Старцеву, он нам помог с дровами и давал тряпьё мыть полы (а часть мы использовали на простынки). Игро- вой площадки тоже не было. Пошла я в психбольницу, поскольку к нам хо- дили дети её сотрудников. Дали фане- ры, материала и рабочих. Построила детскую площадку. Однажды приехал на завод представитель из Москвы. Я его попросила зайти в детский сад. Он пришёл и увидел, в чём дети ходят и на чём спят. Обещал помочь. Не пом- ню когда, я поехала в Москву, в главк. Сумела попасть в московские хоромы на второй день и, когда села в кресло, со мной было дурно. Я потеряла дар речи: настолько себя чувствовала уни- женной. Начальник меня будто не за- метил: стал разговаривать по телефо- ну. Я в это время собралась с силами и подала докладную. Он мне подписал всё, что я просила. И обрадовалась же я! А что дальше делать – не знаю, да и не в моей силёнке возиться с ма- териалами. Поехала домой. Директор завода (забыла какой: они часто меня- лись) послал своего зама, и он привёз мне половину того, что было выписано. Приняла по акту. А куда дели половину, не знаю. Рада была и этому. Накроила халатов, простыней, наволочек. Шила сама. Часть продали, купили скатер- ти, сделали ремонт. Садик стал похож на горенку.
Состав детей был от 3 до 11 лет. Мы весной взяли гектар земли, посади- ли картошку. Землю вспахали, садили
