обманывают и оскорбляют их тем, что обращают мало внимания на потери, которые силовики несут в борьбе с баскскими и ультралевыми террористами, а некоторые и вовсе ищут объяснения и оправдания антигосударственной деятельности врагов. Испанский генерал, только что назначенный на высокую должность, во время поездки в Буэнос- Айрес публично хвалит опыт аргентинских военных — «грязную войну» против оппозиционеров и левых повстанцев, в которой противники власти исчезали тысячами. Многих, как выяснилось позже, сбрасывали с вертолетов в океан.
Силовики разделяются на четыре неравные группы. Есть сторонники демократии западноевропейского образца, но в самой армии к ним относятся с недоверием как к конъюнктурщикам, которые готовы пожертвовать принципами ради карьеры при новой власти, как сделал, по мнению консервативных военных, вице-премьер по обороне генерал Мельядо. Есть те, кто готов при определенных условиях служить демократическому режиму, раз он пришел на смену прежнему с соблюдением буквы закона и не потребовал нарушить присягу. Таких военных большинство, это показывают опросы для служебного пользования, которые начали проводить еще под конец жизни Франко.
Но одно дело — теоретически одобрять демократизацию при автократии, и другое — видеть легализацию бывших побежденных противников и их подъем на один уровень с бывшими победителями.
Пассивное настороженное большинство военных наблюдает за поведением активного меньшинства недовольных коллег, считающих, что нарушена не буква, но дух государства, которое они призваны охранять. И это меньшинство — не какая-то маргинальная изолированная группа. Это сотни офицеров, среди них есть командующие полками и дивизиями, главы штабов и военных округов, храбрые гражданские гвардейцы и опытные спецслужбисты. Многие из них не считают нужным скрывать свои взгляды. Но король и Суарес исходят из принципа: другой армии у нас нет. Недовольство и даже антидемократическая агитация не наказываются, пока недовольные от слов не переходят к делу.
Мало кто из настроенных на реванш силовиков готов открыто идти против короля, которого выбрал и вырастил лично Франко и которому военные присягнули. Но Суарес? Кто такой Суарес? Королю просто нужно новое правительство, и они помогут его создать. Правительство
Силовики разделяются на четыре неравные группы. Есть сторонники демократии западноевропейского образца, но в самой армии к ним относятся с недоверием как к конъюнктурщикам, которые готовы пожертвовать принципами ради карьеры при новой власти, как сделал, по мнению консервативных военных, вице-премьер по обороне генерал Мельядо. Есть те, кто готов при определенных условиях служить демократическому режиму, раз он пришел на смену прежнему с соблюдением буквы закона и не потребовал нарушить присягу. Таких военных большинство, это показывают опросы для служебного пользования, которые начали проводить еще под конец жизни Франко.
Но одно дело — теоретически одобрять демократизацию при автократии, и другое — видеть легализацию бывших побежденных противников и их подъем на один уровень с бывшими победителями.
Пассивное настороженное большинство военных наблюдает за поведением активного меньшинства недовольных коллег, считающих, что нарушена не буква, но дух государства, которое они призваны охранять. И это меньшинство — не какая-то маргинальная изолированная группа. Это сотни офицеров, среди них есть командующие полками и дивизиями, главы штабов и военных округов, храбрые гражданские гвардейцы и опытные спецслужбисты. Многие из них не считают нужным скрывать свои взгляды. Но король и Суарес исходят из принципа: другой армии у нас нет. Недовольство и даже антидемократическая агитация не наказываются, пока недовольные от слов не переходят к делу.
Мало кто из настроенных на реванш силовиков готов открыто идти против короля, которого выбрал и вырастил лично Франко и которому военные присягнули. Но Суарес? Кто такой Суарес? Королю просто нужно новое правительство, и они помогут его создать. Правительство
