режима. Демонстранты атакуют посольства Испании почти во всех столицах. В Швеции и Нидерландах демонстрации протеста возглавляют премьер-министры. Глава испанского правительства Ариас выступает по телевидению с отповедью: нам известно, кто все это организует и финансирует. «Не знаю, что нас поражает больше, — говорит испанский премьер, — насилие демонстрантов или безответственность властей, которые его покрывают, потакая радикальному меньшинству».
Мадрид покидают послы большинства стран Западной Европы.
Президент Мексики Луис Эчеверриа (там тоже авторитарный режим с единственной правящей партией, но президенты сменяются регулярно) требует исключить Испанию из ООН. Швеция выносит резолюцию с осуждением Испании. В ответ Испания отзывает для консультаций своих послов из нескольких западных столиц, а Ариас провозглашает, что политическим одиночеством его страну не испугать. Над страной нависает призрак международной изоляции, выход из которой был главным достижением послевоенной дипломатии Франко.
Смягчившийся в предыдущее десятилетие режим, столкнувшись с протестами, активностью оппозиции и насилием региональных националистов и левых радикалов, не меняет своего нового, более либерального, чем раньше, экономического курса, но возвращает страну в прошлое к политическим репрессиям, своим истокам.
Последние казни, одобренные Франко, — это, кроме всего прочего, попытка завершающего жизненный путь лидера сплотить и мобилизовать бюрократию, отрезать собственную помолодевшую номенклатуру от оппозиции и от Запада, освежить «пакт крови», который когда-то лег в основание режима. Франко торопится «подморозить Испанию» перед своей смертью, чтобы тем, кто захочет либерализовать режим, пришлось проделать долгий путь и чтобы возможный будущий компромисс был как можно дальше от классической многопартийной демократии. Сторонники революционного насилия и вовсе должны усвоить, что цена их действий — собственная жизнь. Решение во что бы то ни стало казнить приговоренных связано и с возрастом вождя. Он, похоже, опасается, что после его смерти заклятых врагов государства амнистируют: тогда они не получат заслуженного наказания и их пример не послужит уроком для других.
Мадрид покидают послы большинства стран Западной Европы.
Президент Мексики Луис Эчеверриа (там тоже авторитарный режим с единственной правящей партией, но президенты сменяются регулярно) требует исключить Испанию из ООН. Швеция выносит резолюцию с осуждением Испании. В ответ Испания отзывает для консультаций своих послов из нескольких западных столиц, а Ариас провозглашает, что политическим одиночеством его страну не испугать. Над страной нависает призрак международной изоляции, выход из которой был главным достижением послевоенной дипломатии Франко.
Смягчившийся в предыдущее десятилетие режим, столкнувшись с протестами, активностью оппозиции и насилием региональных националистов и левых радикалов, не меняет своего нового, более либерального, чем раньше, экономического курса, но возвращает страну в прошлое к политическим репрессиям, своим истокам.
Последние казни, одобренные Франко, — это, кроме всего прочего, попытка завершающего жизненный путь лидера сплотить и мобилизовать бюрократию, отрезать собственную помолодевшую номенклатуру от оппозиции и от Запада, освежить «пакт крови», который когда-то лег в основание режима. Франко торопится «подморозить Испанию» перед своей смертью, чтобы тем, кто захочет либерализовать режим, пришлось проделать долгий путь и чтобы возможный будущий компромисс был как можно дальше от классической многопартийной демократии. Сторонники революционного насилия и вовсе должны усвоить, что цена их действий — собственная жизнь. Решение во что бы то ни стало казнить приговоренных связано и с возрастом вождя. Он, похоже, опасается, что после его смерти заклятых врагов государства амнистируют: тогда они не получат заслуженного наказания и их пример не послужит уроком для других.
