И все же этаррес внесли свой вклад в общее настроение конца эпохи Франко. Теракты ЭТА помогли разорвать в умах испанцев связь между отсутствием свободы, с одной стороны, и порядком и спокойствием — с другой. Диктатура больше не гарантировала безопасность. Так что как бы ни пытались сторонники ужесточения диктатуры извлечь из баскского террора пользу, вреда он им принес больше.
Те из оппозиционеров, кто был рад, что террористы бьют по франкистский стабильности, совершили ошибку и тоже создали долгосрочную проблему. Отказываясь осудить насилие в отношении главных хранителей режима — силовиков, оппозиционеры превращали их в сплоченный коллектив противников демократических реформ, питали антидемократический скепсис людей в погонах, сопротивление которых станет главной проблемой демократического транзита.
Столкнувшись с вооруженным вызовом, власть вознамерилась показать, что еще способна железной рукой наводить порядок. В декабре 1970 г. начался Бургосский процесс. Среди 16 обвиняемых баскских боевиков и их сообщников оказались двое священников. По этой причине апостольский администратор Бильбао при поддержке Ватикана добился открытых судебных слушаний.
В присутствии публики и журналистов глава трибунала полковник Мануэль Ордовас выслушал рассказы обвиняемых о пытках во время следствия и о том, что баскские провинции — это территория беззакония и полицейского произвола. Заседания по делу тут же закрыли, но опубликованные прессой показания и смертный приговор шести обвиняемым привели в смятение Испанию и мировое сообщество. Намечалась первая после расстрела коммуниста Гримау в 1963 г. политическая казнь в Испании, да еще и групповая. Приговор стал поводом для шумной протестной кампании за рубежом.
Франко, как всегда в таких случаях, в ответ организовал демонстрацию народной поддержки. Он собрал огромный патриотический митинг у королевского дворца на площади Ориенте.
Толпа выкрикивала его имя, зиговала и пела фалангистский гимн.
Однако технократы убедили его, что казнь помешает движению в сторону европейской интеграции, и Франко лично заменил смертные
Те из оппозиционеров, кто был рад, что террористы бьют по франкистский стабильности, совершили ошибку и тоже создали долгосрочную проблему. Отказываясь осудить насилие в отношении главных хранителей режима — силовиков, оппозиционеры превращали их в сплоченный коллектив противников демократических реформ, питали антидемократический скепсис людей в погонах, сопротивление которых станет главной проблемой демократического транзита.
Столкнувшись с вооруженным вызовом, власть вознамерилась показать, что еще способна железной рукой наводить порядок. В декабре 1970 г. начался Бургосский процесс. Среди 16 обвиняемых баскских боевиков и их сообщников оказались двое священников. По этой причине апостольский администратор Бильбао при поддержке Ватикана добился открытых судебных слушаний.
В присутствии публики и журналистов глава трибунала полковник Мануэль Ордовас выслушал рассказы обвиняемых о пытках во время следствия и о том, что баскские провинции — это территория беззакония и полицейского произвола. Заседания по делу тут же закрыли, но опубликованные прессой показания и смертный приговор шести обвиняемым привели в смятение Испанию и мировое сообщество. Намечалась первая после расстрела коммуниста Гримау в 1963 г. политическая казнь в Испании, да еще и групповая. Приговор стал поводом для шумной протестной кампании за рубежом.
Франко, как всегда в таких случаях, в ответ организовал демонстрацию народной поддержки. Он собрал огромный патриотический митинг у королевского дворца на площади Ориенте.
Толпа выкрикивала его имя, зиговала и пела фалангистский гимн.
Однако технократы убедили его, что казнь помешает движению в сторону европейской интеграции, и Франко лично заменил смертные
