А. Гольдфарб. «Быль об отце, сыне, шпионах, диссидентах и тайнах биологического оружия» 73 – То, что ты говоришь «нет спроса», только подтверждает мои слова, – ответил Бородин. – Евреи контролируют прессу и Конгресс, отсюда и поправка Джексона, а до России им дела нет.
«Все ясно, – подумал я, – он причисляет меня, сенатора Джексона, американских корре- спондентов к одной компании – евреям, и в его глазах мы все заодно и тянем одеяло на себя.
Интересно, на чьей стороне он окажется, если придется выбирать между мной и тов. Книги- ным?» – Даже если ты прав, – сказал я, – что же в этом плохого для вас? Ведь наши интересы совпадают.
– В чем-то совпадают, – сказал он. – Но так будет не всегда.
* * * К концу года стало ясно, что тема еврейской эмиграции вошла клином в вековой раз- лом между «западной» и «восточной» душами России, разведя в стороны две монументальные фигуры – Сахарова и Солженицына, – положив начало более широкой дискуссии: нужна ли вообще русскому народу свобода в западном понимании?
Спор между Солженицыным и Сахаровым о поправке Джексона, который несколько месяцев шел подспудно, выплеснулся на поверхность с выходом на Западе автобиографи- ческой повести «Бодался теленок с дубом», в которой Солженицын описал историю своего конфликта с режимом, закончившегося присуждением ему Нобелевской премии и высылкой из СССР.
Я получил «Теленка» одним из первых от уехавшего Козловского. Прибыв в Америку, Козловский сделал замечательное открытие: в одном из небоскребов Манхэттена он обнару- жил неприметную контору под названием «Оверсиз Публикэйшенс, ЛТД» или что-то в этом роде. Это была пещера Али-Бабы; знающие туда дорогу могли уносить с собой неограниченное количество бесценного тамиздата – запрещенных в СССР книг, изданных по-русски на Западе, при условии что они будут переправлены за железный занавес. Поговаривали, что эту кон- тору финансирует ЦРУ, что она занимается подбрасыванием подрывной литературы советским делегациям, морякам в портах, нелегально завозит партии книг в СССР, чуть ли не сбрасывает печатную продукцию на парашютах. Но нам было все равно, кто ее финансирует; на стеллажах «Оверсиз Публикэйшенс, ЛТД» Козловский обнаружил несметные сокровища: от карманных изданий Библии до нецензурированной версии булгаковского «Мастера и Маргариты»; от ору- элловского «1984» до «Лолиты» Набокова, от стихов Цветаевой до «Архипелага ГУЛАГ».
И нам не требовались парашюты ЦРУ, у нас были свои каналы: любезные американские корры предоставили в наше распоряжение свою почту, которая попадала в Москву, минуя советскую таможню, в одном мешке с почтой дипломатов. Книжки от Козловского шли ко мне двумя непрерывными потоками – через американские посольства в Вене и в Хельсинки. От меня эти потоки растекались струйками по Москве. В совокупности корреспондент «Ньюсуик» Аль- фред Френдли (сменивший уехавшего Джея Аксельбанка), Рик Смит и Крис Рен из «Нью- Йорк таймс», Джордж Крымский из «Ассошиэйтед Пресс», Боб Тот из «Лос-Анджелес Таймс», Питер Оснос из «Вашингтон пост» обеспечивали подрывной литературой половину москов- ского подполья.
Получив от Козловского свежеизданного «Теленка», я проглотил его за одну ночь – днев- ник пророка, одержимого своей миссией настолько, что у него выключился инстинкт самосо- хранения, а его собственная жизнь и жизнь его близких стала приемлемой ценой за выполнение его дела. Бросив перчатку советской власти от имени миллионов безымянных жертв ГУЛАГа, Солженицын ощущал свою миссию с той же силой, что и великие мученики истории, был сде-
«Все ясно, – подумал я, – он причисляет меня, сенатора Джексона, американских корре- спондентов к одной компании – евреям, и в его глазах мы все заодно и тянем одеяло на себя.
Интересно, на чьей стороне он окажется, если придется выбирать между мной и тов. Книги- ным?» – Даже если ты прав, – сказал я, – что же в этом плохого для вас? Ведь наши интересы совпадают.
– В чем-то совпадают, – сказал он. – Но так будет не всегда.
* * * К концу года стало ясно, что тема еврейской эмиграции вошла клином в вековой раз- лом между «западной» и «восточной» душами России, разведя в стороны две монументальные фигуры – Сахарова и Солженицына, – положив начало более широкой дискуссии: нужна ли вообще русскому народу свобода в западном понимании?
Спор между Солженицыным и Сахаровым о поправке Джексона, который несколько месяцев шел подспудно, выплеснулся на поверхность с выходом на Западе автобиографи- ческой повести «Бодался теленок с дубом», в которой Солженицын описал историю своего конфликта с режимом, закончившегося присуждением ему Нобелевской премии и высылкой из СССР.
Я получил «Теленка» одним из первых от уехавшего Козловского. Прибыв в Америку, Козловский сделал замечательное открытие: в одном из небоскребов Манхэттена он обнару- жил неприметную контору под названием «Оверсиз Публикэйшенс, ЛТД» или что-то в этом роде. Это была пещера Али-Бабы; знающие туда дорогу могли уносить с собой неограниченное количество бесценного тамиздата – запрещенных в СССР книг, изданных по-русски на Западе, при условии что они будут переправлены за железный занавес. Поговаривали, что эту кон- тору финансирует ЦРУ, что она занимается подбрасыванием подрывной литературы советским делегациям, морякам в портах, нелегально завозит партии книг в СССР, чуть ли не сбрасывает печатную продукцию на парашютах. Но нам было все равно, кто ее финансирует; на стеллажах «Оверсиз Публикэйшенс, ЛТД» Козловский обнаружил несметные сокровища: от карманных изданий Библии до нецензурированной версии булгаковского «Мастера и Маргариты»; от ору- элловского «1984» до «Лолиты» Набокова, от стихов Цветаевой до «Архипелага ГУЛАГ».
И нам не требовались парашюты ЦРУ, у нас были свои каналы: любезные американские корры предоставили в наше распоряжение свою почту, которая попадала в Москву, минуя советскую таможню, в одном мешке с почтой дипломатов. Книжки от Козловского шли ко мне двумя непрерывными потоками – через американские посольства в Вене и в Хельсинки. От меня эти потоки растекались струйками по Москве. В совокупности корреспондент «Ньюсуик» Аль- фред Френдли (сменивший уехавшего Джея Аксельбанка), Рик Смит и Крис Рен из «Нью- Йорк таймс», Джордж Крымский из «Ассошиэйтед Пресс», Боб Тот из «Лос-Анджелес Таймс», Питер Оснос из «Вашингтон пост» обеспечивали подрывной литературой половину москов- ского подполья.
Получив от Козловского свежеизданного «Теленка», я проглотил его за одну ночь – днев- ник пророка, одержимого своей миссией настолько, что у него выключился инстинкт самосо- хранения, а его собственная жизнь и жизнь его близких стала приемлемой ценой за выполнение его дела. Бросив перчатку советской власти от имени миллионов безымянных жертв ГУЛАГа, Солженицын ощущал свою миссию с той же силой, что и великие мученики истории, был сде-
