А. Гольдфарб. «Быль об отце, сыне, шпионах, диссидентах и тайнах биологического оружия» 35 вой шуткой. Аббревиатура визового офиса – ОВИР19 – стала культурной иконой. Хитом сезона 1972 года была песня подпольного барда Александра Галича о злоключениях незадачливого армейского майора, который спьяну назвал себя евреем и был разжалован и исключен из пар- тии за попытку эмигрировать. Галичу вторил кумир молодежи Высоцкий: его юмористический хит о походе в ОВИР двух собутыльников – еврея и русского – разошелся в миллионах магни- тофонных записей: Мишка Шифман башковит – У него предвидение: Что мы видим, говорит, Кроме телевидения?
Смотришь конкурс в Сопоте И глотаешь пыль, А кого ни попадя Пускают в Израиль!
Идея эмиграции захватила образованный класс; это была форма антисоветского проте- ста. Несмотря на все попытки властей изобразить соискателей выездной визы предателями, уезжающий еврей воспринимался победителем, «дерзкой рыбой, пробившей лед», по выраже- нию Галича.
Но мне от этого было не легче. Слова из песни, в которой Галич описывает гамлетовскую агонию российского интеллигента «ехать – не ехать», звучали будто бы про меня: …И плевать, что на сердце кисло, Что прощанье – как в горле ком.
Больше нету ни сил, ни смысла Ставить ставку на этот кон.
Разыграешься только-только, Но уже из колоды – прыг: Не семерка, не туз, не тройка – Окаянная дама пик!
Аллюзия к пиковой даме – символу безумия пушкинского героя – наилучшим обра- зом отражала мое состояние, в котором мысли об отъезде приобрели интенсивность навязчи- вой идеи. Я был на грани нервного срыва. Я чувствовал себя в ловушке. Но Таня, моя жена, не хотела и слышать об отъезде.
В общем, ситуация созрела для развязки. И она наступила, как всегда бывает, когда вам двадцать шесть лет, а ваша личная жизнь зашла в тупик: из тупика меня вытащила новая любовь. Звали ее Валентина – Валя – моя однокурсница по Московскому университету.
19 Отдел виз и регистрации иностранцев МВД СССР.
Смотришь конкурс в Сопоте И глотаешь пыль, А кого ни попадя Пускают в Израиль!
Идея эмиграции захватила образованный класс; это была форма антисоветского проте- ста. Несмотря на все попытки властей изобразить соискателей выездной визы предателями, уезжающий еврей воспринимался победителем, «дерзкой рыбой, пробившей лед», по выраже- нию Галича.
Но мне от этого было не легче. Слова из песни, в которой Галич описывает гамлетовскую агонию российского интеллигента «ехать – не ехать», звучали будто бы про меня: …И плевать, что на сердце кисло, Что прощанье – как в горле ком.
Больше нету ни сил, ни смысла Ставить ставку на этот кон.
Разыграешься только-только, Но уже из колоды – прыг: Не семерка, не туз, не тройка – Окаянная дама пик!
Аллюзия к пиковой даме – символу безумия пушкинского героя – наилучшим обра- зом отражала мое состояние, в котором мысли об отъезде приобрели интенсивность навязчи- вой идеи. Я был на грани нервного срыва. Я чувствовал себя в ловушке. Но Таня, моя жена, не хотела и слышать об отъезде.
В общем, ситуация созрела для развязки. И она наступила, как всегда бывает, когда вам двадцать шесть лет, а ваша личная жизнь зашла в тупик: из тупика меня вытащила новая любовь. Звали ее Валентина – Валя – моя однокурсница по Московскому университету.
19 Отдел виз и регистрации иностранцев МВД СССР.
