А. Гольдфарб. «Быль об отце, сыне, шпионах, диссидентах и тайнах биологического оружия» 29 Глава 3. Явление в ИОГЕНе Летом 1969 года, после окончания МГУ, я поступил на работу в биологический отдел Института атомной энергии им. Курчатова, или Курчатника, как его называли. Меня при- влекла туда новая область науки – молекулярная генетика. В то время Курчатник был одним из немногих мест, где подобная работа была возможна. В отличие от институтов Академии наук, где все еще ощущалось опустошение, нанесенное генетике академиком-агрономом Тро- фимом Лысенко14, Курчатник, принадлежавший Министерству среднего машиностроения15, имел достаточно ресурсов для развития новой биологии. Моим научным руководителем был великий Роман Хесин, вольнодумец и зачинатель молекулярной генетики в СССР; работать у него было честью для выпускника. Он также был близким другом моего отца (тоже профес- сора-биолога) и знал меня с детства.
Хесин не был членом партии, и в его лаборатории не было ни одного партийного сотруд- ника. Это было источником постоянных трений с его заклятым врагом, секретарем Курчатов- ского парткома Валерием Легасовым – тем самым, который выведен главным героем в теле- сериале «Чернобыль»16. Когда Хесин брал меня на работу, Легасов наложил вето на мое оформление. Хесин сказал, что будет за меня бороться; я помню, как он рассказывал отцу о разговоре с директором Курчатника, академиком Анатолием Александровым. Александров был номинальным руководителем атомной науки в СССР и членом ЦК КПСС, так что в иерар- хии он был выше Легасова.
– Я сказал ему, что подам заявление об уходе, если мне не позволят выбирать людей по своему усмотрению. И если партия хочет догнать американцев, то нам должны дать воз- можность продвигать молодые таланты!
Глаза Хесина сверкали за стеклами очков, копна седых волос стояла дыбом, словно наэлектризованная, а черные брови хмурились в фаустовском изгибе. Александров тогда отме- нил вето Легасова, и меня взяли в Курчатник.
Год спустя в моей жизни произошло знаменательное событие, которое поставило меня на путь разрыва с советским режимом. Это случилось в понедельник, 30 мая 1970 года. В то утро я вошел в конференц-зал Института общей генетики (ИОГЕНа) Академии наук СССР, где работал мой отец. В ИОГЕНе проходил международный симпозиум под председательством отца, и я подрабатывал там переводчиком. Иностранные гости составляли примерно треть участников. Три переводчика по очереди сменяли друг друга в стеклянной будке, откуда обес- печивали общение между генетиками капиталистического и социалистического лагерей.
Вдруг в начале перерыва на сцену взобрался слегка сутулый, лысоватый мужчина в поно- шенном костюме и написал мелом на доске: «Я, физик Андрей Сахаров, собираю подписи под обращением в защиту биолога Жореса Медведева, принудительно и беззаконно помещен- ного в психиатрическую больницу. Желающие подписать могут подойти ко мне во время пере- рыва или позвонить по телефону».
Моей первой мыслью было: «Что станет делать мой коллега Андрей Антонов в перевод- ческой кабине?» – Объявление для советских участников конференции, – нашелся Антонов.
Я огляделся: по залу бесшумно разносилась ударная волна. Увидев надпись, советские участники замирали на месте, а их лица приобретали цвет мела на доске. Иностранцы, не пони- мая, что происходит, продолжали движение к выходу. Я ткнул локтем аспиранта в лаборатории 14 При поддержке Сталина Лысенко организовал разгром генетики, объявив ее «буржуазной лженаукой».
15 Впоследствии Минатом, теперь Росатом.
16 Легасов покончил с собой в 1988 году, после того как руководил ликвидацией последствий чернобыльской катастрофы.
Хесин не был членом партии, и в его лаборатории не было ни одного партийного сотруд- ника. Это было источником постоянных трений с его заклятым врагом, секретарем Курчатов- ского парткома Валерием Легасовым – тем самым, который выведен главным героем в теле- сериале «Чернобыль»16. Когда Хесин брал меня на работу, Легасов наложил вето на мое оформление. Хесин сказал, что будет за меня бороться; я помню, как он рассказывал отцу о разговоре с директором Курчатника, академиком Анатолием Александровым. Александров был номинальным руководителем атомной науки в СССР и членом ЦК КПСС, так что в иерар- хии он был выше Легасова.
– Я сказал ему, что подам заявление об уходе, если мне не позволят выбирать людей по своему усмотрению. И если партия хочет догнать американцев, то нам должны дать воз- можность продвигать молодые таланты!
Глаза Хесина сверкали за стеклами очков, копна седых волос стояла дыбом, словно наэлектризованная, а черные брови хмурились в фаустовском изгибе. Александров тогда отме- нил вето Легасова, и меня взяли в Курчатник.
Год спустя в моей жизни произошло знаменательное событие, которое поставило меня на путь разрыва с советским режимом. Это случилось в понедельник, 30 мая 1970 года. В то утро я вошел в конференц-зал Института общей генетики (ИОГЕНа) Академии наук СССР, где работал мой отец. В ИОГЕНе проходил международный симпозиум под председательством отца, и я подрабатывал там переводчиком. Иностранные гости составляли примерно треть участников. Три переводчика по очереди сменяли друг друга в стеклянной будке, откуда обес- печивали общение между генетиками капиталистического и социалистического лагерей.
Вдруг в начале перерыва на сцену взобрался слегка сутулый, лысоватый мужчина в поно- шенном костюме и написал мелом на доске: «Я, физик Андрей Сахаров, собираю подписи под обращением в защиту биолога Жореса Медведева, принудительно и беззаконно помещен- ного в психиатрическую больницу. Желающие подписать могут подойти ко мне во время пере- рыва или позвонить по телефону».
Моей первой мыслью было: «Что станет делать мой коллега Андрей Антонов в перевод- ческой кабине?» – Объявление для советских участников конференции, – нашелся Антонов.
Я огляделся: по залу бесшумно разносилась ударная волна. Увидев надпись, советские участники замирали на месте, а их лица приобретали цвет мела на доске. Иностранцы, не пони- мая, что происходит, продолжали движение к выходу. Я ткнул локтем аспиранта в лаборатории 14 При поддержке Сталина Лысенко организовал разгром генетики, объявив ее «буржуазной лженаукой».
15 Впоследствии Минатом, теперь Росатом.
16 Легасов покончил с собой в 1988 году, после того как руководил ликвидацией последствий чернобыльской катастрофы.
