А. Гольдфарб. «Быль об отце, сыне, шпионах, диссидентах и тайнах биологического оружия» 25 насаждались там неукоснительно. Малейшее подозрение в крамоле означало, что карьера закончится, не начавшись. Поэтому Козловский был секретарем комсомольской организации, а Юров – молодым членом КПСС, и оба активно участвовали во всех идеологических ритуа- лах – более того, готовились в ближайшем времени сами включиться в борьбу за торжество социализма в мире; Козловский собирался работать в секретариате ООН в Нью-Йорке, а Юров готовился посвятить себя национально-освободительному движению курдов против марионе- точных режимов США на Ближнем Востоке. Оба они имели безупречную родословную – ника- ких евреев и сплошные члены партии. Оба в совершенстве владели партийной фразеологией.
Оба были круглые отличники. И оба люто ненавидели советскую власть, зациклившись на этом вопросе еще гораздо больше, чем я.
Прозрение Козловского и Юрова, которые начинали как ортодоксальные комсомольцы, произошло на почве чтения подрывной литературы. В качестве будущих бойцов идеологиче- ского фронта они были допущены в «спецхран» – закрытый библиотечный сектор для изучения вражеской пропаганды; мол, хороший боец должен знать врага. Но, вместо того чтобы повы- шать боевую готовность, мои друзья довольно быстро сами пали жертвой этой пропаганды.
Дело закончилось тем, что они стали выносить наиболее подрывные произведения из спе- цхрана и знакомить с ними узкий круг доверенных лиц. Постепенно комната Козловского на Тверском превратилась из вакхического убежища в подпольную избу-читальню. Именно там я прочел «1884» Дж. Оруэлла, «Тьму в Полдень» Артура Кёстлера, «Большой террор» Роберта Конквеста, мемуары Милована Джиласа, статьи Троцкого – и это лишь часть длинного списка запретных книг.
В дополнение к жемчужинам спецхрана в подпольной читальне Козловского бывал и Белый ТАСС – лента нецензурируемых новостей, запрещенных к публикации в открытой печати, распространявшаяся среди высшего номенклатурного слоя. Белый ТАСС поступал к Козловскому прямо из здания Телеграфного агентства СССР через дорогу от его дома, бла- годаря самоотверженности нашей подруги Лены Афанасьевой по прозвищу Афоня, работав- шей там машинисткой. Афоня выносила Белый ТАСС, пряча его в романтических складках девичьего туалета, что было предметом бесконечных непристойных комментариев.
Понимая, что добыча и распространение спецхрана и Белого ТАССа подпадает под 190- ю статью Уголовного кодекса, круг читателей постепенно начал пользоваться нехитрой кон- спирацией: в телефонных разговорах зазвучали иносказания, вместо фамилий появились про- звища, а места встреч получили кодовые названия. В конце концов сложилась группа постоян- ных читателей, объединенных общей тайной и неписаным кодексом поведения, которую кто- то так и назвал: «Узкий круг». Козловский и Юров стали двуликими янусами идеологического фронта: по утрам на факультете это были молодые львы международного коммунизма, а по вечерам – гуру «Узкого круга», тайного ордена антисоветчиков.
Вторым направлением деятельности «Узкого круга», помимо чтения подрывной литера- туры, было неформальное общение с иностранцами. Это была не банальная фарцовка, хотя попадавшие в наши руки представители капиталистического мира иногда и получали содей- ствие в обмене долларов на рубли по пристойному курсу черного рынка, а не по грабитель- скому официальному (тоже, кстати, уголовная статья в те времена). Главное в этих контактах, конечно, было живое общение с людьми из другой цивилизации, от которых можно было услы- шать о тамошней жизни, попрактиковаться в живом английском языке, а главное – ощутить исходящее от них «поле свободы», проявлявшееся порой в совершенно безобидных деталях поведения и в их наивных вопросах о самых банальных аспектах нашей действительности.
Естественно, все это происходило с соблюдением максимальных предосторожностей, чтобы не попасть в поле зрения Конторы.
Оба были круглые отличники. И оба люто ненавидели советскую власть, зациклившись на этом вопросе еще гораздо больше, чем я.
Прозрение Козловского и Юрова, которые начинали как ортодоксальные комсомольцы, произошло на почве чтения подрывной литературы. В качестве будущих бойцов идеологиче- ского фронта они были допущены в «спецхран» – закрытый библиотечный сектор для изучения вражеской пропаганды; мол, хороший боец должен знать врага. Но, вместо того чтобы повы- шать боевую готовность, мои друзья довольно быстро сами пали жертвой этой пропаганды.
Дело закончилось тем, что они стали выносить наиболее подрывные произведения из спе- цхрана и знакомить с ними узкий круг доверенных лиц. Постепенно комната Козловского на Тверском превратилась из вакхического убежища в подпольную избу-читальню. Именно там я прочел «1884» Дж. Оруэлла, «Тьму в Полдень» Артура Кёстлера, «Большой террор» Роберта Конквеста, мемуары Милована Джиласа, статьи Троцкого – и это лишь часть длинного списка запретных книг.
В дополнение к жемчужинам спецхрана в подпольной читальне Козловского бывал и Белый ТАСС – лента нецензурируемых новостей, запрещенных к публикации в открытой печати, распространявшаяся среди высшего номенклатурного слоя. Белый ТАСС поступал к Козловскому прямо из здания Телеграфного агентства СССР через дорогу от его дома, бла- годаря самоотверженности нашей подруги Лены Афанасьевой по прозвищу Афоня, работав- шей там машинисткой. Афоня выносила Белый ТАСС, пряча его в романтических складках девичьего туалета, что было предметом бесконечных непристойных комментариев.
Понимая, что добыча и распространение спецхрана и Белого ТАССа подпадает под 190- ю статью Уголовного кодекса, круг читателей постепенно начал пользоваться нехитрой кон- спирацией: в телефонных разговорах зазвучали иносказания, вместо фамилий появились про- звища, а места встреч получили кодовые названия. В конце концов сложилась группа постоян- ных читателей, объединенных общей тайной и неписаным кодексом поведения, которую кто- то так и назвал: «Узкий круг». Козловский и Юров стали двуликими янусами идеологического фронта: по утрам на факультете это были молодые львы международного коммунизма, а по вечерам – гуру «Узкого круга», тайного ордена антисоветчиков.
Вторым направлением деятельности «Узкого круга», помимо чтения подрывной литера- туры, было неформальное общение с иностранцами. Это была не банальная фарцовка, хотя попадавшие в наши руки представители капиталистического мира иногда и получали содей- ствие в обмене долларов на рубли по пристойному курсу черного рынка, а не по грабитель- скому официальному (тоже, кстати, уголовная статья в те времена). Главное в этих контактах, конечно, было живое общение с людьми из другой цивилизации, от которых можно было услы- шать о тамошней жизни, попрактиковаться в живом английском языке, а главное – ощутить исходящее от них «поле свободы», проявлявшееся порой в совершенно безобидных деталях поведения и в их наивных вопросах о самых банальных аспектах нашей действительности.
Естественно, все это происходило с соблюдением максимальных предосторожностей, чтобы не попасть в поле зрения Конторы.
