А. Гольдфарб. «Быль об отце, сыне, шпионах, диссидентах и тайнах биологического оружия» 167 Американцы восприняли это как косвенное признание по крайней мере одного из их утверждений: отец Роман действительно был подсадной уткой.
* * * На этом фоне министр иностранных дел СССР Эдуард Шеварднадзе прибыл в Вашинг- тон для встречи с госсекретарем Джорджем Шульцем. Как позже писал Шульц в мемуарах, на первой встрече в Государственном департаменте каждый подтвердил свою категорическую позицию. Затем он повез гостя к президенту в Белый дом.
Шеварднадзе привез Рейгану письмо Горбачева с неожиданным предложением: в каче- стве прелюдии к давно запланированному саммиту в Вашингтоне провести двухдневный «экс- пресс-саммит» в Рейкьявике, столице Исландии, где можно было бы обсудить нерешенные вопросы разоружения. Но Рейган был суров и непреклонен: ни о каком саммите не может быть и речи, и вообще никакой прогресс в американо-советских отношениях невозможен, пока не будет освобожден Данилов.
Шеварднадзе и Шульц вернулись в Госдепартамент. Потребовалось семь встреч в течение недели – три в Вашингтоне и четыре в Нью-Йорке – с постоянными звонками в Белый дом и в Кремль, чтобы прийти к соглашению: Этап 1. Советы разрешают Данилову покинуть СССР.
Этап 2. В течение двадцати четырех часов после отъезда Данилова Захаров заявляет nolo contendere59 в американском суде, и Соединенные Штаты его высылают.
Этап 3. Как только Захаров уезжает, США объявляют, что советскому диссиденту Юрию Орлову будет разрешено покинуть Советский Союз. В тот же день Рейган и Горбачев объявят, что встретятся в Рейкьявике 10–12 октября 1986 года.
Вся последовательность должна быть завершена к 30 сентября. В какой-то момент в ходе переговоров Шульц передал Шеварднадзе список дополнительных пожеланий прези- дента по наиболее неотложным случаям в области прав человека, который советский министр иностранных дел принял без каких-либо обязательств.
* * * Для сохранения видимости асимметрии объявление об освобождении Данилова и Заха- рова было разнесено на несколько часов. Об освобождении Данилова – без подробностей – президент объявил в понедельник, 29 сентября. На вопрос журналистов, «моргнул ли он пер- вым», президент с непроницаемым видом ответил: «Это они моргнули».
Днем, во вторник, 30 сентября в Москве Ник и Рут в сопровождении толпы репортеров садились в самолет «Люфтганзы», отправлявшийся во Франкфурт. В Нью-Йорке было еще раннее утро, и Геннадий Захаров, находившийся в советском дипломатическом комплексе в Ривердейле, готовился предстать перед федеральным судьей в Манхэттене со своим nolo contendere, после чего его должны были отвезти в аэропорт Кеннеди на самолет, направляв- шийся в Москву. Все ломали голову, сколько диссидентов и кто именно будет включен в обмен.
В то утро машина из ABC News забрала меня из дома и привезла в студию. Саша Сле- пак уже был там. Мы ждали заявления Белого дома. Журналисты хотели иметь нас под рукой, чтобы получить немедленную реакцию на известие об освобождении наших отцов. Когда пре- зидент упомянул только одно имя – Юрий Орлов, – я был в ярости. Это выглядело капитуля- 59 «Обвинения не оспариваются» – нейтральная юридическая формула, используемая вместо признания – или непризна- ния – вины в предъявленных обвинениях.
* * * На этом фоне министр иностранных дел СССР Эдуард Шеварднадзе прибыл в Вашинг- тон для встречи с госсекретарем Джорджем Шульцем. Как позже писал Шульц в мемуарах, на первой встрече в Государственном департаменте каждый подтвердил свою категорическую позицию. Затем он повез гостя к президенту в Белый дом.
Шеварднадзе привез Рейгану письмо Горбачева с неожиданным предложением: в каче- стве прелюдии к давно запланированному саммиту в Вашингтоне провести двухдневный «экс- пресс-саммит» в Рейкьявике, столице Исландии, где можно было бы обсудить нерешенные вопросы разоружения. Но Рейган был суров и непреклонен: ни о каком саммите не может быть и речи, и вообще никакой прогресс в американо-советских отношениях невозможен, пока не будет освобожден Данилов.
Шеварднадзе и Шульц вернулись в Госдепартамент. Потребовалось семь встреч в течение недели – три в Вашингтоне и четыре в Нью-Йорке – с постоянными звонками в Белый дом и в Кремль, чтобы прийти к соглашению: Этап 1. Советы разрешают Данилову покинуть СССР.
Этап 2. В течение двадцати четырех часов после отъезда Данилова Захаров заявляет nolo contendere59 в американском суде, и Соединенные Штаты его высылают.
Этап 3. Как только Захаров уезжает, США объявляют, что советскому диссиденту Юрию Орлову будет разрешено покинуть Советский Союз. В тот же день Рейган и Горбачев объявят, что встретятся в Рейкьявике 10–12 октября 1986 года.
Вся последовательность должна быть завершена к 30 сентября. В какой-то момент в ходе переговоров Шульц передал Шеварднадзе список дополнительных пожеланий прези- дента по наиболее неотложным случаям в области прав человека, который советский министр иностранных дел принял без каких-либо обязательств.
* * * Для сохранения видимости асимметрии объявление об освобождении Данилова и Заха- рова было разнесено на несколько часов. Об освобождении Данилова – без подробностей – президент объявил в понедельник, 29 сентября. На вопрос журналистов, «моргнул ли он пер- вым», президент с непроницаемым видом ответил: «Это они моргнули».
Днем, во вторник, 30 сентября в Москве Ник и Рут в сопровождении толпы репортеров садились в самолет «Люфтганзы», отправлявшийся во Франкфурт. В Нью-Йорке было еще раннее утро, и Геннадий Захаров, находившийся в советском дипломатическом комплексе в Ривердейле, готовился предстать перед федеральным судьей в Манхэттене со своим nolo contendere, после чего его должны были отвезти в аэропорт Кеннеди на самолет, направляв- шийся в Москву. Все ломали голову, сколько диссидентов и кто именно будет включен в обмен.
В то утро машина из ABC News забрала меня из дома и привезла в студию. Саша Сле- пак уже был там. Мы ждали заявления Белого дома. Журналисты хотели иметь нас под рукой, чтобы получить немедленную реакцию на известие об освобождении наших отцов. Когда пре- зидент упомянул только одно имя – Юрий Орлов, – я был в ярости. Это выглядело капитуля- 59 «Обвинения не оспариваются» – нейтральная юридическая формула, используемая вместо признания – или непризна- ния – вины в предъявленных обвинениях.
