А. Гольдфарб. «Быль об отце, сыне, шпионах, диссидентах и тайнах биологического оружия» 163 пленка и письмо сфабрикованы – но как он мог это доказать? Ему и в голову не могло прийти, что улики против него могут быть подлинными.
* * * На следующее утро на брифинге в Москве пресс-секретарь МИДа Геннадий Герасимов заявил, что обвинения против Данилова не ограничиваются получением секретных матери- алов от «Миши» в московском парке. «Имеются неопровержимые доказательства, – сказал Герасимов, – что Данилов давно находился в контакте с резидентом ЦРУ в посольстве США, действовал по его инструкциям и служил связником между ним и советским гражданином, уличенным в шпионаже».
По словам Герасимова, Данилов дал по этому поводу признательные показания.
На том же брифинге Герасимов сообщил, что находящийся в больнице профессор Давид Гольдфарб в интервью корреспонденту ТАСС опроверг сообщения, будто в 1984 году на него было оказано давление с целью втянуть в провокацию против Данилова.
– ТАСС врет о моем отце точно так же, как Герасимов врет о Данилове, – прокомменти- ровал я в Нью-Йорке. – Если русские хотят, чтобы им поверили, пусть снимут блокаду с боль- ницы и допустят западных корреспондентов к моему отцу.
* * * Между тем иностранных корреспондентов, которые пытались пройти к отцу в отделе- ние, не пропускал пост, наспех установленный на лестничной клетке: там дежурили два агента в плохо сидящих медицинских халатах. И все же один посетитель смог к отцу пройти. Это был Вася В. – мой старый друг и, как потом выяснилось, информатор Конторы, «опекавший» папу.
Вася вошел в палату в белом халате и медицинской шапочке.
– Я обманул их, прикинувшись врачом, – сообщил он, широко улыбаясь, доставая из портфеля пару апельсинов. – Как вы себя чувствуете, Давид Моисеевич? Вы поддерживаете связь с Аликом? Я слышал его по радио… Но отец не успел ответить. В комнату вбежал дежурный врач и накинулся на Васю: – Кто вы такой? Кто вас сюда пустил?
Вася побледнел.
– Я здесь с разрешения Бориса Ивановича, – пробормотал он.
– Не знаю никакого Бориса Ивановича, – рявкнул врач. – Прошу немедленно уйти. Посе- щения запрещены!
Вася быстро удалился и больше не появлялся. Отец до самой смерти ни в чем его не подо- зревал. Как, впрочем, и я, пока двадцать два года спустя Сергей Безруков не раскрыл мне его истинной сути.
* * * В тот же воскресный день, когда Нику предъявили обвинения, госсекретарю Джор- джу Шульцу позвонил президент Рейган со своего ранчо в Санта-Барбаре и сообщил, что Арманд Хаммер добивался встречи с президентом. Во время ареста Данилова Хаммер был в Москве и разговаривал с советскими чиновниками. Он думает, что может оказаться полезен как посредник в переговорах.
Как рассказал мне Хаммер впоследствии, он отправился в Москву 30 октября в надежде забрать моего отца и привезти его в Нью-Йорк, но «влетел прямо в кризис Данилова». Его
* * * На следующее утро на брифинге в Москве пресс-секретарь МИДа Геннадий Герасимов заявил, что обвинения против Данилова не ограничиваются получением секретных матери- алов от «Миши» в московском парке. «Имеются неопровержимые доказательства, – сказал Герасимов, – что Данилов давно находился в контакте с резидентом ЦРУ в посольстве США, действовал по его инструкциям и служил связником между ним и советским гражданином, уличенным в шпионаже».
По словам Герасимова, Данилов дал по этому поводу признательные показания.
На том же брифинге Герасимов сообщил, что находящийся в больнице профессор Давид Гольдфарб в интервью корреспонденту ТАСС опроверг сообщения, будто в 1984 году на него было оказано давление с целью втянуть в провокацию против Данилова.
– ТАСС врет о моем отце точно так же, как Герасимов врет о Данилове, – прокомменти- ровал я в Нью-Йорке. – Если русские хотят, чтобы им поверили, пусть снимут блокаду с боль- ницы и допустят западных корреспондентов к моему отцу.
* * * Между тем иностранных корреспондентов, которые пытались пройти к отцу в отделе- ние, не пропускал пост, наспех установленный на лестничной клетке: там дежурили два агента в плохо сидящих медицинских халатах. И все же один посетитель смог к отцу пройти. Это был Вася В. – мой старый друг и, как потом выяснилось, информатор Конторы, «опекавший» папу.
Вася вошел в палату в белом халате и медицинской шапочке.
– Я обманул их, прикинувшись врачом, – сообщил он, широко улыбаясь, доставая из портфеля пару апельсинов. – Как вы себя чувствуете, Давид Моисеевич? Вы поддерживаете связь с Аликом? Я слышал его по радио… Но отец не успел ответить. В комнату вбежал дежурный врач и накинулся на Васю: – Кто вы такой? Кто вас сюда пустил?
Вася побледнел.
– Я здесь с разрешения Бориса Ивановича, – пробормотал он.
– Не знаю никакого Бориса Ивановича, – рявкнул врач. – Прошу немедленно уйти. Посе- щения запрещены!
Вася быстро удалился и больше не появлялся. Отец до самой смерти ни в чем его не подо- зревал. Как, впрочем, и я, пока двадцать два года спустя Сергей Безруков не раскрыл мне его истинной сути.
* * * В тот же воскресный день, когда Нику предъявили обвинения, госсекретарю Джор- джу Шульцу позвонил президент Рейган со своего ранчо в Санта-Барбаре и сообщил, что Арманд Хаммер добивался встречи с президентом. Во время ареста Данилова Хаммер был в Москве и разговаривал с советскими чиновниками. Он думает, что может оказаться полезен как посредник в переговорах.
Как рассказал мне Хаммер впоследствии, он отправился в Москву 30 октября в надежде забрать моего отца и привезти его в Нью-Йорк, но «влетел прямо в кризис Данилова». Его
