А. Гольдфарб. «Быль об отце, сыне, шпионах, диссидентах и тайнах биологического оружия» 152 Глава 20. «В Россию с надеждой» Шел июль 1986 года, и я начал терять надежду. Уже несколько недель мой отец в Москве находился в больнице с проблемой, потенциально угрожавшей его жизни. На его единственной ноге образовалась диабетическая язва, которая не заживала.
Хотя организованный мною бойкот сотрудничества с СССР в области бактериальной генетики продолжался, никакой реакции властей не последовало. Единственным человеком, который мог превратить такого рода давление в конкретное решение, был Юрий Овчинников, но он уже несколько месяцев как исчез с горизонта. Ходили слухи, что он серьезно болен – возможно, заразился одной из экзотических болезней, которые пытался превратить в оружие.
После публикаций в WSJ американцы отобрали у него визу, и он ездил лечиться в Японию56.
Споры о биологическом оружии, которые я пытался связать с делом отца, отошли на вто- рой план с приходом нового советского лидера Михаила Горбачева, который предложил ликви- дировать ракеты средней дальности в Европе и уничтожить весь ядерный арсенал к 2000 году.
На конец 1986 года была назначена встреча Горбачева и Рейгана. В новой атмосфере разрядки антисоветская деятельность вышла из моды. Я был в отчаянии.
Душной июльской ночью, не слишком надеясь на успех, я написал обращение к Горба- чеву, умоляя освободить отца по гуманитарным соображениям. Получилось неплохое, эмоци- ональное письмо, апеллирующее к человечности нового генсека, которое я надеялся опубли- ковать в виде статьи в одной из крупных газет.
Но утром, по дороге на работу, когда я входил в здание, где располагалась моя лабора- тория, мeня осенило. Здание называлось «Хаммеровский центр медицинских наук» в честь Арманда Хаммера – давшего деньги на строительство этого дома выпускника Колумбийского университета, промышленника, главы корпорации «Оксидентал Петролеум».
На протяжении жизни Хаммер поддерживал тесные связи с советскими лидерами: от Ленина, который дал ему концессию на экспорт экспроприированных у буржуазии произ- ведений искусства, до Брежнева, который позволил ему построить огромный офисный центр в Москве. Хаммер так много занимался «бизнес-дипломатией» с СССР, что один из чиновни- ков администрации Рейгана однажды сказал: «Мы не знаем, по какую сторону баррикад нахо- дится Хаммер». Его корпоративный Боинг OXY-1 имел постоянное разрешение на посадку в Москве и курсировал взад-вперед практически ежемесячно. В последнее время о Хаммере много писали в прессе, после того как он привез американских врачей в Россию для лечения жертв чернобыльской катастрофы. Ходили слухи, что он также поставляет гарвардских кар- диологов для престарелых членов Политбюро.
Проходя в то утро мимо бронзовой доски, благодарившей доктора Хаммера за щедрость, я подумал, а не отправить ли письмо ему. Может, удастся вовлечь его в ситуацию с отцом, как я сделал это с Овчинниковым. Я быстро переписал текст, адресовав его лично Хаммеру, и позвонил в головной офис «Оксидентал Петролеум» в Лос-Анджелесе.
– Я звоню из Хаммерoвского центра при Колумбийском университете. У меня срочное сообщение для доктора Хаммера.
– Доктор Хаммер в Москве; пожалуйста, запишите номер телекса нашего московского офиса.
Через несколько дней, не дождавшись ответа, я разослал копии письма в редакции нескольких газет, а на следующий день у меня в офисе раздался звонок.
56 Ю. А. Овчинников скончался 17 февраля 1988 года в возрасте 53 лет. Официальная причина смерти – злокачественное заболевание крови.
Хотя организованный мною бойкот сотрудничества с СССР в области бактериальной генетики продолжался, никакой реакции властей не последовало. Единственным человеком, который мог превратить такого рода давление в конкретное решение, был Юрий Овчинников, но он уже несколько месяцев как исчез с горизонта. Ходили слухи, что он серьезно болен – возможно, заразился одной из экзотических болезней, которые пытался превратить в оружие.
После публикаций в WSJ американцы отобрали у него визу, и он ездил лечиться в Японию56.
Споры о биологическом оружии, которые я пытался связать с делом отца, отошли на вто- рой план с приходом нового советского лидера Михаила Горбачева, который предложил ликви- дировать ракеты средней дальности в Европе и уничтожить весь ядерный арсенал к 2000 году.
На конец 1986 года была назначена встреча Горбачева и Рейгана. В новой атмосфере разрядки антисоветская деятельность вышла из моды. Я был в отчаянии.
Душной июльской ночью, не слишком надеясь на успех, я написал обращение к Горба- чеву, умоляя освободить отца по гуманитарным соображениям. Получилось неплохое, эмоци- ональное письмо, апеллирующее к человечности нового генсека, которое я надеялся опубли- ковать в виде статьи в одной из крупных газет.
Но утром, по дороге на работу, когда я входил в здание, где располагалась моя лабора- тория, мeня осенило. Здание называлось «Хаммеровский центр медицинских наук» в честь Арманда Хаммера – давшего деньги на строительство этого дома выпускника Колумбийского университета, промышленника, главы корпорации «Оксидентал Петролеум».
На протяжении жизни Хаммер поддерживал тесные связи с советскими лидерами: от Ленина, который дал ему концессию на экспорт экспроприированных у буржуазии произ- ведений искусства, до Брежнева, который позволил ему построить огромный офисный центр в Москве. Хаммер так много занимался «бизнес-дипломатией» с СССР, что один из чиновни- ков администрации Рейгана однажды сказал: «Мы не знаем, по какую сторону баррикад нахо- дится Хаммер». Его корпоративный Боинг OXY-1 имел постоянное разрешение на посадку в Москве и курсировал взад-вперед практически ежемесячно. В последнее время о Хаммере много писали в прессе, после того как он привез американских врачей в Россию для лечения жертв чернобыльской катастрофы. Ходили слухи, что он также поставляет гарвардских кар- диологов для престарелых членов Политбюро.
Проходя в то утро мимо бронзовой доски, благодарившей доктора Хаммера за щедрость, я подумал, а не отправить ли письмо ему. Может, удастся вовлечь его в ситуацию с отцом, как я сделал это с Овчинниковым. Я быстро переписал текст, адресовав его лично Хаммеру, и позвонил в головной офис «Оксидентал Петролеум» в Лос-Анджелесе.
– Я звоню из Хаммерoвского центра при Колумбийском университете. У меня срочное сообщение для доктора Хаммера.
– Доктор Хаммер в Москве; пожалуйста, запишите номер телекса нашего московского офиса.
Через несколько дней, не дождавшись ответа, я разослал копии письма в редакции нескольких газет, а на следующий день у меня в офисе раздался звонок.
56 Ю. А. Овчинников скончался 17 февраля 1988 года в возрасте 53 лет. Официальная причина смерти – злокачественное заболевание крови.
