А. Гольдфарб. «Быль об отце, сыне, шпионах, диссидентах и тайнах биологического оружия» 148 со всем этим ничего общего. Единственное, что Камман ему ответил, это что Нику «просили передать», чтобы он был осторожен и «абсолютно чист» во всем, что он делает.
Между тем каждый четверг в назначенный час Пол Стомбау ждал на месте встречи у Киевского вокзала, куда ученому-инициативнику было велено прийти. Но тот так и не появился.
* * * Прошло еще две недели. И тут поступила информация, которая повергла в шок москов- скую резидентуру и Oтдел SE в Лэнгли: оказалось, что, во-первых, отец Роман Потемкин рабо- тал на КГБ, а во-вторых, не имел никакого отношения к загадочному конверту Ника Данилова.
Иными словами, Ник был прав, считая отца Романа провокатором, но ошибся, когда решил, что это он подбросил конверт в почтовый ящик.
Источником этих разоблачений был еще один инициативник, который вышел на ЦРУ несколькими неделями ранее, вбросив пачку документов «через фрамугу» – в окно машины американского дипломата. ЦРУ не знало его имени, но из материалов было ясно, что это офи- цер КГБ, работавший по линии контрразведки – то ли во Втором ГУ, то ли в Московском УКГБ. Новый источник получил кодовое название КАУЛ (COWL). Его первая встреча с ЦРУ прошла неудачно: сотрудник резидентуры не понимал слишком быстрого говора КАУЛа.
На следующую встречу, 18 апреля, Натырбов отправил более опытного Майкла Селлерса, пре- восходно говорившего по-русски. Выполнив все «маневры по выявлению слежки», Селлерс благополучно встретился с КАУЛом, и они два часа беседовали, гуляя по московским пере- улкам. Селлерс вернулся на базу, все еще не зная имени КАУЛа, но с ценнейшими развед- данными, в том числе с образцом «шпионского порошка» – химического препарата, которым Контора «метила» и отслеживала передвижения американских дипломатов по Москве. КАУЛ просто распылил образец из баллончика в пластиковый пакет и отдал Селлерсу.
КАУЛ рассказал Селлерсу, что знает о письме ЦРУ отцу Роману. Священник был мел- ким осведомителем, сообщил он, и никаких конвертов Данилову не доставлял; резидентура ЦРУ просто вышла «не на того парня» – послание таинственному источнику попало прямо в руки КГБ!
Рассказ КАУЛа положил конец попыткам выйти на автора спирального блокнота. Вме- сто этого в ЦРУ началась перепалка; посыпались взаимные обвинения и поиски виноватого в вопиющем профессиональном проколе, поставившем под угрозу ничего не подозревавшего Ника Данилова, которого раскрыли в телефонном разговоре и в письме. Бертон Гербер, глава Oтдела SE, утверждал, что не давал разрешения использовать имя Николай. Стомбау настаи- вал, что ссылка на Николая подразумевалась в одобренной Гербером формулировке «письмо, переданное через журналиста», и теперь Гербер пытается свалить вину на Стомбау. А тем вре- менем за первым проколом последовал второй: Ника так и не удосужились предупредить, что в глазах КГБ он выглядит как связник резидентуры и ему лучше уехать. В «Главном враге» Милт Бирден рассказывает, что на самом деле «в ЦРУ собирались предупредить Данилова, но так и не предупредили», потому что московскую резидентуру отвлекли более срочные и дра- матические события.
* * * 13 июня, менее, чем через три месяца после неудачного похода к отцу Роману, Пол Стом- бау был арестован в Москве. Его схватили, когда он подходил к месту встречи с ВЭНКВИ- Шем – Адольфом Толкачевым. У Стомбау было при себе достаточно изобличающих его улик, в том числе несколько фотоаппаратов размером со спичечный коробок, заряженных микро-
Между тем каждый четверг в назначенный час Пол Стомбау ждал на месте встречи у Киевского вокзала, куда ученому-инициативнику было велено прийти. Но тот так и не появился.
* * * Прошло еще две недели. И тут поступила информация, которая повергла в шок москов- скую резидентуру и Oтдел SE в Лэнгли: оказалось, что, во-первых, отец Роман Потемкин рабо- тал на КГБ, а во-вторых, не имел никакого отношения к загадочному конверту Ника Данилова.
Иными словами, Ник был прав, считая отца Романа провокатором, но ошибся, когда решил, что это он подбросил конверт в почтовый ящик.
Источником этих разоблачений был еще один инициативник, который вышел на ЦРУ несколькими неделями ранее, вбросив пачку документов «через фрамугу» – в окно машины американского дипломата. ЦРУ не знало его имени, но из материалов было ясно, что это офи- цер КГБ, работавший по линии контрразведки – то ли во Втором ГУ, то ли в Московском УКГБ. Новый источник получил кодовое название КАУЛ (COWL). Его первая встреча с ЦРУ прошла неудачно: сотрудник резидентуры не понимал слишком быстрого говора КАУЛа.
На следующую встречу, 18 апреля, Натырбов отправил более опытного Майкла Селлерса, пре- восходно говорившего по-русски. Выполнив все «маневры по выявлению слежки», Селлерс благополучно встретился с КАУЛом, и они два часа беседовали, гуляя по московским пере- улкам. Селлерс вернулся на базу, все еще не зная имени КАУЛа, но с ценнейшими развед- данными, в том числе с образцом «шпионского порошка» – химического препарата, которым Контора «метила» и отслеживала передвижения американских дипломатов по Москве. КАУЛ просто распылил образец из баллончика в пластиковый пакет и отдал Селлерсу.
КАУЛ рассказал Селлерсу, что знает о письме ЦРУ отцу Роману. Священник был мел- ким осведомителем, сообщил он, и никаких конвертов Данилову не доставлял; резидентура ЦРУ просто вышла «не на того парня» – послание таинственному источнику попало прямо в руки КГБ!
Рассказ КАУЛа положил конец попыткам выйти на автора спирального блокнота. Вме- сто этого в ЦРУ началась перепалка; посыпались взаимные обвинения и поиски виноватого в вопиющем профессиональном проколе, поставившем под угрозу ничего не подозревавшего Ника Данилова, которого раскрыли в телефонном разговоре и в письме. Бертон Гербер, глава Oтдела SE, утверждал, что не давал разрешения использовать имя Николай. Стомбау настаи- вал, что ссылка на Николая подразумевалась в одобренной Гербером формулировке «письмо, переданное через журналиста», и теперь Гербер пытается свалить вину на Стомбау. А тем вре- менем за первым проколом последовал второй: Ника так и не удосужились предупредить, что в глазах КГБ он выглядит как связник резидентуры и ему лучше уехать. В «Главном враге» Милт Бирден рассказывает, что на самом деле «в ЦРУ собирались предупредить Данилова, но так и не предупредили», потому что московскую резидентуру отвлекли более срочные и дра- матические события.
* * * 13 июня, менее, чем через три месяца после неудачного похода к отцу Роману, Пол Стом- бау был арестован в Москве. Его схватили, когда он подходил к месту встречи с ВЭНКВИ- Шем – Адольфом Толкачевым. У Стомбау было при себе достаточно изобличающих его улик, в том числе несколько фотоаппаратов размером со спичечный коробок, заряженных микро-
