А. Гольдфарб. «Быль об отце, сыне, шпионах, диссидентах и тайнах биологического оружия» 137 Отец снова попробовал прощупать обстановку: – А я вернусь домой?
– Честно говоря, я не знаю. Скорее всего, вернетесь, но это не от меня зависит.
Они посадили его в черную «Волгу» и повезли в Московское УКГБ – недавно построен- ный новый корпус в комплексе зданий Конторы на Лубянке.
* * * – Присядьте, пожалуйста. Меня зовут полковник Виктор Николаевич Гусев, – сказал один из троих мужчин, ожидавших в кабинете. – Я старший следователь по особо важным делам КГБ СССР, – он предъявил удостоверение. – Я перейду прямо к делу: вы знаете этого человека? – он положил на стол пару фотографий.
– Да, это мой друг Ник Данилов. Очень достойный человек.
– Эти фотографии сделаны сегодня утром. Видите, он входит в ваш дом с пустыми руками, а выходит с портфелем типа «дипломат». Что вы ему дали?
– Я подарил ему два альбома; один по истории Гражданской войны, а другой по русским церквям. Редкие издания. Ну, и сам портфель; он у меня лет десять, чистая кожа – тоже подарок на прощание. Как вы, наверное, знаете, мы собираемся покинуть страну.
– Давид Моисеевич, позвольте мне быть с вами откровенным. Мы знаем, что вы ему дали, и это не книги. Поверьте, мы все про вас знаем.
Гусев процитировал отцу разговоры, которые тот вел наедине с Ником в квартире, и про- демонстрировал бумаги, извлеченные из мусорного ящика. – Вы нас недооцениваете, – ска- зал он. – Мы знаем, что вы передаете Данилову секретную информацию. У нас есть достаточно материала, чтобы отправить вас в места не столь отдаленные. Но я предлагаю вам договориться: вы прямо сейчас позвоните Данилову и попросите его срочно вернуться к вам домой с порт- фелем и тем, что вы ему дали. Если вы согласны сотрудничать, мы не будем выдвигать против вас обвинений и вы уедете в Америку, как и планировали.
– Полагаю, вы будете ждать Данилова у меня дома?
– Да.
– Нет, я не могу этого сделать. Он мой друг. Как я могу заманить его в ловушку?
– Данилову нечего бояться. Если содержимое портфеля так безобидно, как вы утвержда- ете, он уйдет домой. В противном случае он будет выслан из СССР. Если вы откажетесь, это будет означать, что вы дали ему то, чего у вас не должно быть. Мы ведь можем провести у него обыск – у него нет дипломатической неприкосновенности, – и все равно найдем то, что вы ему дали, а вы ответите по всей строгости закона.
– Вам прекрасно известно, что никакими секретными материалами я не обладаю, – отве- тил отец. – Иначе мне не выдали бы визу. И на эту тему имеется экспертное мнение самого вице-президента Академии наук академика Овчинникова. Можете у него узнать.
– Ваша виза аннулирована; ее выдали по ошибке. Так что же в дипломате?
– В дипломате два альбома в подарок.
– Ну что ж, значит, вы не хотите сотрудничать. Боюсь, что придется открывать уголовное дело. Материала у нас предостаточно, – и он постучал пальцем по фотографиям.
– Открывайте дело, – сказал отец. – Я старый еврей на одной ноге, и мне все равно, что вы со мной сделаете. Но, боюсь, хлопот у вас от меня будет больше, чем толку.
– Мы не делаем пустых угроз, – сказал следователь. – Я очень сожалею. Вот ордер на обыск.
Обыск продолжался до поздней ночи.
– Ты много интересного пропустил, – сказал отец. К нему вернулось чувство юмора. – Ты хоть помнишь прошлый раз? Тебе было пять лет.
– Честно говоря, я не знаю. Скорее всего, вернетесь, но это не от меня зависит.
Они посадили его в черную «Волгу» и повезли в Московское УКГБ – недавно построен- ный новый корпус в комплексе зданий Конторы на Лубянке.
* * * – Присядьте, пожалуйста. Меня зовут полковник Виктор Николаевич Гусев, – сказал один из троих мужчин, ожидавших в кабинете. – Я старший следователь по особо важным делам КГБ СССР, – он предъявил удостоверение. – Я перейду прямо к делу: вы знаете этого человека? – он положил на стол пару фотографий.
– Да, это мой друг Ник Данилов. Очень достойный человек.
– Эти фотографии сделаны сегодня утром. Видите, он входит в ваш дом с пустыми руками, а выходит с портфелем типа «дипломат». Что вы ему дали?
– Я подарил ему два альбома; один по истории Гражданской войны, а другой по русским церквям. Редкие издания. Ну, и сам портфель; он у меня лет десять, чистая кожа – тоже подарок на прощание. Как вы, наверное, знаете, мы собираемся покинуть страну.
– Давид Моисеевич, позвольте мне быть с вами откровенным. Мы знаем, что вы ему дали, и это не книги. Поверьте, мы все про вас знаем.
Гусев процитировал отцу разговоры, которые тот вел наедине с Ником в квартире, и про- демонстрировал бумаги, извлеченные из мусорного ящика. – Вы нас недооцениваете, – ска- зал он. – Мы знаем, что вы передаете Данилову секретную информацию. У нас есть достаточно материала, чтобы отправить вас в места не столь отдаленные. Но я предлагаю вам договориться: вы прямо сейчас позвоните Данилову и попросите его срочно вернуться к вам домой с порт- фелем и тем, что вы ему дали. Если вы согласны сотрудничать, мы не будем выдвигать против вас обвинений и вы уедете в Америку, как и планировали.
– Полагаю, вы будете ждать Данилова у меня дома?
– Да.
– Нет, я не могу этого сделать. Он мой друг. Как я могу заманить его в ловушку?
– Данилову нечего бояться. Если содержимое портфеля так безобидно, как вы утвержда- ете, он уйдет домой. В противном случае он будет выслан из СССР. Если вы откажетесь, это будет означать, что вы дали ему то, чего у вас не должно быть. Мы ведь можем провести у него обыск – у него нет дипломатической неприкосновенности, – и все равно найдем то, что вы ему дали, а вы ответите по всей строгости закона.
– Вам прекрасно известно, что никакими секретными материалами я не обладаю, – отве- тил отец. – Иначе мне не выдали бы визу. И на эту тему имеется экспертное мнение самого вице-президента Академии наук академика Овчинникова. Можете у него узнать.
– Ваша виза аннулирована; ее выдали по ошибке. Так что же в дипломате?
– В дипломате два альбома в подарок.
– Ну что ж, значит, вы не хотите сотрудничать. Боюсь, что придется открывать уголовное дело. Материала у нас предостаточно, – и он постучал пальцем по фотографиям.
– Открывайте дело, – сказал отец. – Я старый еврей на одной ноге, и мне все равно, что вы со мной сделаете. Но, боюсь, хлопот у вас от меня будет больше, чем толку.
– Мы не делаем пустых угроз, – сказал следователь. – Я очень сожалею. Вот ордер на обыск.
Обыск продолжался до поздней ночи.
– Ты много интересного пропустил, – сказал отец. К нему вернулось чувство юмора. – Ты хоть помнишь прошлый раз? Тебе было пять лет.
