А. Гольдфарб. «Быль об отце, сыне, шпионах, диссидентах и тайнах биологического оружия» 108 * * * Но тут возникла новая проблема: Даник, муж моей сестры, заявил, что никуда не поедет и Катю не отпустит. Когда три года назад они женились, Ольга взяла с него торжественное обещание, что он уедет вместе с ней при первой возможности. И вот теперь, когда возмож- ность появилась, Даник вдруг передумал. Ольга была в ярости и моментально с ним разошлась, получив при разводе Катю. Но для вывоза Кати все равно требовалось разрешение Даника.
Я был уверен, что вопрос об их выезде будет решаться на политическом уровне в рамках той же парадигмы, что и мое дело: отказ в визе отцу будет плохо выглядеть на фоне не затуха- ющего на Западе спора о советском биологическом оружии.
– Если тебе откажут, – говорил я ему по телефону, – то не из-за родительских претензий Даника, а по государственным соображениям; если же по тем же соображениям отпустят, то на его родительские права наплюют с такой же легкостью, как плюют на всех остальных.
Умудренные опытом евреи у московской синагоги научили Ольгу, как подавать в ОВИР документы на ребенка, не имея разрешения одного из родителей: для этого нужно отправить этому родителю заказное письмо-уведомление, а квитанцию о доставке приложить к заявле- нию. Так они и сделали. И вот в конце мая 1979 года бывший профессор, а ныне 61-летний пенсионер с семьей – благополучно сдали документы на выезд. Теперь оставалось только ждать.
Тем временем я, наконец, защитил диссертацию, и летом 1980 года мы с Валей уехали из Израиля в Германию на «постдокторскую» стажировку в Институте биохимии им. Макса Планка в Мюнхене.
* * * Месяцы ожидания проходили один за другим, а тем временем политическая ситуация неуклонно ухудшалась. 24 декабря 1979 года советская армия вторглась в Афганистан. В ответ Сахаров, который уже четыре года был лауреатом Нобелевской премии мира, призвал США бойкотировать летнюю Олимпиаду в Москве, после чего Сахарова сослали в Горький, где он стал недоступен для иностранных корреспондентов и не мог больше продолжать обществен- ную деятельность. Из ОВИРов по всей стране как из рога изобилия посыпались отказы в выезд- ных визах, и статистика еврейской эмиграции, которая в 1979 году превысила 50 тысяч чело- век, моментально покатилась вниз. Между тем за кулисами, невидимо для нас, раскручивалась другая история, имевшая к нам самое непосредственное отношение.
* * * Первые сообщения о том, что в крупном промышленном центре на Урале произошла катастрофа, якобы вызванная выбросом спор сибирской язвы (антракса) из секретной лабо- ратории, появились в издававшемся в Западной Германии эмигрантском журнале «Посев» со ссылкой на диссидентские источники в России. Авария произошла в апреле 1979 года в учреждении «Свердловск-19», расположенном в южной части города. Сообщалось о сот- нях погибших, о специальных частях химической и биологической защиты, проводивших мас- штабные земляные работы – удаление верхнего зараженного слоя почвы. Первая публикация в «Посеве» появилась в октябре, но на нее никто не обратил внимания, и лишь в феврале 1980 года, после того как историю перепечатала британская «Дейли Телеграф», специалисты из ЦРУ бросились изучать прошлогодние фотографии спутников-шпионов и обнаружили под- тверждения необычной активности на земле.
Я был уверен, что вопрос об их выезде будет решаться на политическом уровне в рамках той же парадигмы, что и мое дело: отказ в визе отцу будет плохо выглядеть на фоне не затуха- ющего на Западе спора о советском биологическом оружии.
– Если тебе откажут, – говорил я ему по телефону, – то не из-за родительских претензий Даника, а по государственным соображениям; если же по тем же соображениям отпустят, то на его родительские права наплюют с такой же легкостью, как плюют на всех остальных.
Умудренные опытом евреи у московской синагоги научили Ольгу, как подавать в ОВИР документы на ребенка, не имея разрешения одного из родителей: для этого нужно отправить этому родителю заказное письмо-уведомление, а квитанцию о доставке приложить к заявле- нию. Так они и сделали. И вот в конце мая 1979 года бывший профессор, а ныне 61-летний пенсионер с семьей – благополучно сдали документы на выезд. Теперь оставалось только ждать.
Тем временем я, наконец, защитил диссертацию, и летом 1980 года мы с Валей уехали из Израиля в Германию на «постдокторскую» стажировку в Институте биохимии им. Макса Планка в Мюнхене.
* * * Месяцы ожидания проходили один за другим, а тем временем политическая ситуация неуклонно ухудшалась. 24 декабря 1979 года советская армия вторглась в Афганистан. В ответ Сахаров, который уже четыре года был лауреатом Нобелевской премии мира, призвал США бойкотировать летнюю Олимпиаду в Москве, после чего Сахарова сослали в Горький, где он стал недоступен для иностранных корреспондентов и не мог больше продолжать обществен- ную деятельность. Из ОВИРов по всей стране как из рога изобилия посыпались отказы в выезд- ных визах, и статистика еврейской эмиграции, которая в 1979 году превысила 50 тысяч чело- век, моментально покатилась вниз. Между тем за кулисами, невидимо для нас, раскручивалась другая история, имевшая к нам самое непосредственное отношение.
* * * Первые сообщения о том, что в крупном промышленном центре на Урале произошла катастрофа, якобы вызванная выбросом спор сибирской язвы (антракса) из секретной лабо- ратории, появились в издававшемся в Западной Германии эмигрантском журнале «Посев» со ссылкой на диссидентские источники в России. Авария произошла в апреле 1979 года в учреждении «Свердловск-19», расположенном в южной части города. Сообщалось о сот- нях погибших, о специальных частях химической и биологической защиты, проводивших мас- штабные земляные работы – удаление верхнего зараженного слоя почвы. Первая публикация в «Посеве» появилась в октябре, но на нее никто не обратил внимания, и лишь в феврале 1980 года, после того как историю перепечатала британская «Дейли Телеграф», специалисты из ЦРУ бросились изучать прошлогодние фотографии спутников-шпионов и обнаружили под- тверждения необычной активности на земле.
