На этом фоне вызывает недоумение попытка отдельных истори ков и публицистов соседнего Татарстана, которые под видом углуб ленного изучения истории татарского народа встали на путь «исправ ления» исторических событий, происшедших на территории Башкорт остана, истории башкирского народа в особенности. В статье казан ского историка С. Алишева «Батырша батырлыгы» (Героизм Батыр- ши) башкирское восстание 1755—1756 гг. квалифицируется как борь ба татаро-башкирских крестьян, хотя в пользу этой новой версии относительно состава движущих сил не приводятся никакие аргумен ты1. Другая подобная попытка сделана в статье В. Имамова «Вос стание Акая-Кильмяка». В ней говорится, что башкирские восстания XVIII в. имеют право рассматриваться как общая борьба татарского и башкирского народов. Для доказательства этого «вывода» автор не утруждает себя ни поисками новых архивных материалов, ни ис следованием фактического хода восстаний, а считает достаточным привести несколько давно опубликованных материалов о бегстве та тар из Среднего Поволжья на восток. «Новым» в его доводах явля ется ссылка на то, что в настоящее время в Башкортостане прожи вает больше татар, чем башкир, что «сегодня башкиры и татары де лят все мирские заботы. И несомненно то, что два-три века назад, когда царские власти притесняли башкир или татар, то ни татары, ни башкиры не отказывались от взаимопомощи... Вот поэтому осво бодительные восстания XVIII в. должны освещаться на страницах истории и как татарские, и как башкирские»2. Затем он на основе фактического материала ряда книг, у авторов которых не было ни тени сомнения относительно того, что эти восстания были башкир скими3, бегло описывает движения 1704-—1711, 1735—1740 гг., произ ведя при этом «небольшую» манипуляцию: там, где в вышеупомя нутых работах говорится о башкирских повстанцах, о башкирских восстаниях, В. Имамов же пишет как о «татаро-башкирских повстан цах», «татаро-башкирских восстаниях». Подобные соображения и ма нипуляции кажутся ему вполне достаточными, чтобы сделать вывод о восстаниях, которые дореволюционными и советскими историками оценены как башкирские, считать татаро-башкирскими. С сожалени ем приходится констатировать, что подобные антинаучные приемы «исправления» истории не являются новыми для отдельных татарских ученых. Первые шаги в этом отношении делались еще в застойное время, когда некоторые выдающиеся деятели башкирского народа (например, великий поэт Шаихзада Бабич, вождь башкирского на- 1 Алиш ев С. Батырша // Казан утлары, 1986. — № 2. — С. 162 2И м а м о в В. Восстание Акая-Кильмяка // Идель, 1991. — № 10—11.— С. 65—66.
3Очерки по истории БАССР. — Т. 1. Ч. 2 — Уфа, 1956. Устю- гов Н. В. Башкирское восстание 1737—1739 гг. — М., 1950. А к м а- нов И. Г. Башкирские восстания XVU — пер. трети XVIII в.—Уфа, 1978. Он же. Башкирское восстание 1735—1736 гг. — Уфа, 1977.
5
3Очерки по истории БАССР. — Т. 1. Ч. 2 — Уфа, 1956. Устю- гов Н. В. Башкирское восстание 1737—1739 гг. — М., 1950. А к м а- нов И. Г. Башкирские восстания XVU — пер. трети XVIII в.—Уфа, 1978. Он же. Башкирское восстание 1735—1736 гг. — Уфа, 1977.
5
