86 Проза ловатым и�бледным лицом. Мужчина держал за уши шапку, прижав ее к�животу, и�выжидающе смотрел на Зорина.
— Что? — тихо спросил Зорин.
Мужчина молчал.
— Вам что-нибудь нужно? — мягко повторил вопрос Зорин, догадываясь, что мужчина не вполне здоров рассудком.
Мужчина ничего не ответил и�продолжал смотреть Зорину прямо в�глаза.
— Вы дайте Петюне денежку, — подсказала стоявшая рядом женщина. — Рублик или два. Он за вас помолится. Его молитва Богу приятна.
Женщина положила в�шапку убогого приготовленную мелкую монетку.
Смущаясь своей неопытности, Зорин полез в�карман, нащупал там монет- ку побольше и�отдал ее убогому. Довольный Петюня заулыбался, перекрестился и�двинулся дальше.
И�вот теперь он стоял перед Зориным.
Зорин по привычке полез в�карман за монетой, но Петюня, поняв его жест, отрицательно замотал головой.
— Сходи в�церковь, — жалобно попросил он Зорина. — Сам не могу. Болею… Убогий и�в�самом деле был плох: исхудавшее лицо, синие круги под глазами, обметанные губы и�поминутный кашель.
«Эх, бедолага, — подумал Зорин. — Тебе бы полежать в�тепле. Что же выгнало тебя на холод?» — Надо в�церковь сходить. А�сам не могу! — Петюня словно услышал вопрос Зорина. — Никто не хочет идти. Ты сходишь?
Он взял Зорина за лацкан пальто и�с�надеждой заглянул ему в�глаза.
— Конечно, Петюня, я�обязательно схожу, — пообещал Зорин.
Убогий облегченно вздохнул, отпустил лацкан.
— Свечечку поставь. Сам не могу. За Алексея и�Марию. Возьми денежку.
Петюня полез в�карман куртки.
— Не надо Петюня, у�меня есть.
— Правда есть? — обеспокоенно спросил Петюня.
— Да. Свечку за здравие или за упокой? — уточнил Зорин.
— За здравие, слава Богу. За здравие, — обрадованно закивал убогий.
— Хорошо, Петюня. Ну, будь здоров!
Зорин хотел уходить, но Петюня снова забеспокоился.
— А за Дарьюшку свечечку нельзя! Никак нельзя, — взволнованно забормо- тал он, заглядывая в�глаза Зорина. — Нельзя за Дарьюшку! Жалко Дарьюшку, но нельзя!
Зорин обомлел. Как-то он спросил Дину, крещена ли она. Нательный крестик Дина не носила. «Раба божья Дарья», — засмеялась Дина.
— Почему же нельзя? — испуганно спросил Зорин. Теперь уже он держал убо- гого за куртку.
— Батюшка сердиться будет. Нельзя, — замотал головой Петюня. — Жалко Да- рьюшку… Зорин так ничего и�не добился от убогого, тот по-прежнему тряс головой и�со- крушенно бормотал: «Нельзя… жалко Дарьюшку… нельзя…» Снова загорелся зеленый свет. Со встревоженным сердцем Зорин оставил Пе- тюню и�перешел дорогу. Сзади послышалось: «Ты сходи, ладно? Сходи!» Перейдя улицу, Зорин оглянулся: убогий стоял у�светофора, смотрел ему вслед и�что-то выкрикивал.
«Глупости! Мало ли Даш на белом свете!» — успокаивал себя Зорин по дороге.
— Что? — тихо спросил Зорин.
Мужчина молчал.
— Вам что-нибудь нужно? — мягко повторил вопрос Зорин, догадываясь, что мужчина не вполне здоров рассудком.
Мужчина ничего не ответил и�продолжал смотреть Зорину прямо в�глаза.
— Вы дайте Петюне денежку, — подсказала стоявшая рядом женщина. — Рублик или два. Он за вас помолится. Его молитва Богу приятна.
Женщина положила в�шапку убогого приготовленную мелкую монетку.
Смущаясь своей неопытности, Зорин полез в�карман, нащупал там монет- ку побольше и�отдал ее убогому. Довольный Петюня заулыбался, перекрестился и�двинулся дальше.
И�вот теперь он стоял перед Зориным.
Зорин по привычке полез в�карман за монетой, но Петюня, поняв его жест, отрицательно замотал головой.
— Сходи в�церковь, — жалобно попросил он Зорина. — Сам не могу. Болею… Убогий и�в�самом деле был плох: исхудавшее лицо, синие круги под глазами, обметанные губы и�поминутный кашель.
«Эх, бедолага, — подумал Зорин. — Тебе бы полежать в�тепле. Что же выгнало тебя на холод?» — Надо в�церковь сходить. А�сам не могу! — Петюня словно услышал вопрос Зорина. — Никто не хочет идти. Ты сходишь?
Он взял Зорина за лацкан пальто и�с�надеждой заглянул ему в�глаза.
— Конечно, Петюня, я�обязательно схожу, — пообещал Зорин.
Убогий облегченно вздохнул, отпустил лацкан.
— Свечечку поставь. Сам не могу. За Алексея и�Марию. Возьми денежку.
Петюня полез в�карман куртки.
— Не надо Петюня, у�меня есть.
— Правда есть? — обеспокоенно спросил Петюня.
— Да. Свечку за здравие или за упокой? — уточнил Зорин.
— За здравие, слава Богу. За здравие, — обрадованно закивал убогий.
— Хорошо, Петюня. Ну, будь здоров!
Зорин хотел уходить, но Петюня снова забеспокоился.
— А за Дарьюшку свечечку нельзя! Никак нельзя, — взволнованно забормо- тал он, заглядывая в�глаза Зорина. — Нельзя за Дарьюшку! Жалко Дарьюшку, но нельзя!
Зорин обомлел. Как-то он спросил Дину, крещена ли она. Нательный крестик Дина не носила. «Раба божья Дарья», — засмеялась Дина.
— Почему же нельзя? — испуганно спросил Зорин. Теперь уже он держал убо- гого за куртку.
— Батюшка сердиться будет. Нельзя, — замотал головой Петюня. — Жалко Да- рьюшку… Зорин так ничего и�не добился от убогого, тот по-прежнему тряс головой и�со- крушенно бормотал: «Нельзя… жалко Дарьюшку… нельзя…» Снова загорелся зеленый свет. Со встревоженным сердцем Зорин оставил Пе- тюню и�перешел дорогу. Сзади послышалось: «Ты сходи, ладно? Сходи!» Перейдя улицу, Зорин оглянулся: убогий стоял у�светофора, смотрел ему вслед и�что-то выкрикивал.
«Глупости! Мало ли Даш на белом свете!» — успокаивал себя Зорин по дороге.
