МИШАРИ И ТАТАРЫ В БАШКОРТОСТАНЕ 361 с правобережья Волги. В 1743—1747 гг. их насчитывалось 10 тыс. человек; в 1782 г. их было 28,7 тыс.; в 1794 г. — 46,3; в 1833 г. - 73,6; в 1851 г. - 105,5; в 1879 г. - 138,9; в 1912 г. — 150,8; в 1920 г. — 166,2; в 1926 г. — 136 тыс. чело век5. В материалах последующих переписей мишари отсутствуют, поскольку они пополнили татарский этнос.
До 60-х гг. ХЕХ в. шел процесс, способствующий росту собственного этнического самосознания у мишарей. В своих прошениях-челобитных они себя называли «мы мещерякский народ». Длительное пребывание в служи лом сословии, предоставлявшем им отдельные льготы и привилегии, собственное административно-военное управление, относительно компактное расселение способствовали развитию мишарей в самостоятельный этнос. Однако этот процесс был прерван отменой кантон ного управления и переводом мишарей из военного сословия в гражданское. Приравнивание их в экономиче ском и социальном отношениях к другим сельским жите лям после 1865 г. сблизило их по названным параметрам с бывшими ясачными, а ныне государственными татар скими крестьянами. Все это привело к потере у мишарей формирующегося собственного этнического самосозна ния, и они целиком и полностью вошли в татарский этнос. Несмотря на это, они сохранили ряд особенностей в языке и в материальной и духовной культуре.
Царское правительство видело в верхушке мишар ского общества свою опору, поэтому в 1783—1784 гг. дало мурзам возможность получить права русского дворян ства. Среди мишарских потомственных дворян были Акчурины, Бигловы, Дашкины, Долатказины, Диваевы, Еникеевы, Енгалышевы, Катаевы, Кудашевы, Киреевы, Маматказины, Мамины, Мамлеевы, Муратовы, Терегу- ловы, Чанышевы, Янбулатовы. Заодно отметим, что такой чести не удостоились башкирские тарханы по при чине их активного участия в антифеодальных народных движениях.
Что касается землепользования у мишарей, то оно состояло в следующем. Основная масса мишарей оседала на башкирских вотчинных землях на основе письменного документа о припуске с уплатой денежного оброка в раз мере 10—25 коп. со двора в год. В 1767 г. в Башкирии насчитывалось 2253 мишарских двора, из которых 1916 (или 85% всех дворов) платили башкирам оброк за при пуск. В 1834 г. 154 мишарских поселения (в Бирском уезде — 78, в Белебеевском — 56, в Стерлитамакском — 18, в Челябинском — 2 и т.д.) еще находились на правах при- пущеннических деревень. Жители 118 мишарских насе ленных пунктов владели землей, частично приобретен ной в собственность путем покупки, 25 деревень воз никло на башкирских землях, конфискованных казной.
9 поселений (Байбаково, Субаево, Янагушево, Сибирга- ново, Кулаево, Берлячево, Улеево, Муллино, Староку- вашлино) было основано на землях, жалованных русски ми царями. 6 деревень (Чишмы, Калмаш, Сафарово, Нижние и Верхние Термы, Теперишево) сидело на земле, конфискованной казной у башкир за участие их в «бунте» 1735—1740 гг. За подавление его мишари претендовали «на бунтовщичьи земли». Таковых угодий после обследо вания геодезистами оказалось 169700 четвертей, или 5 Кузеев Р. Г. Историческая этнография башкирского народа. Уфа, 1978. С. 237, 239.
84850 десятин. По царскому указу 11 февраля 1736 г. мишарям за их «верность» и активное участие в подавле нии башкирского восстания разрешалось безоброчно владеть так называемой «бунтовщичьей землей», предпо лагаемой к изъятию у восставших. Однако пункт указа о предоставлении мишарям башкирских земель не был полностью реализован. По определению начальника Оренбургской комиссии И. И. Неплюева и уфимского вице-губернатора П. Д. Аксакова от 10 июля 1742 г. пред усматривалось «мещерякам, татарам, чувашам, которые на башкирских бунтовщичьих землях живут и прежде башкирцам оброки платили, теми землями владеть им, а оброков не платить». А жившие на землях «верных» царизму башкир могли переселиться на «пустые бунтов щичьи земли». По мнению оренбургского генерал-губер- натора О. А. Игельстрома, земли эти «бунтовщичьими признаваемы были такия, какия мещерякам нравились и какими они сами владеть тогда хотели»6. Другой губер натор А. А. Путятин считал, что «к отбору тех (т.е. бун товщичьих) земель и к отдаче мещерякам приступить сумнительно, потому что на тех землях остались и жительствуют ныне (т.е. в 1767 г.) сродники и дети бунтовщиков башкирцев, которые в бунте не были». А в случае передачи их мишарям, могли произойти от башкир «худые следствия»7, имея в виду возможные их вооруженные выступления против властей. На основе определения Неплюева и Аксакова только незначитель ная часть мишарей (вышеупомянутых 6 деревень) смогла закрепить за собой часть башкирской «бунтовщичьей» земли8. Но иск со стороны мишарей продолжался. В сен тябре 1790 г. Игельстром, считая, что этот иск может при вести к возможным волнениям среди башкир, и полагая, что «сын за отцовские погрешности не отвечает», просил Екатерину II о том, чтоб было дано повеление, которым бы «сей иск был прекращен и совсем уничтожен»9. Соот ветствующий указ последовал 18 ноября 1790 г.
После издания в 1832 г. указа о земле мишари как военное сословие наделялись землей по 30 десятин на душу м.п. по VII ревизии 1816 г. Те из них, кто не смог представить тексты договорных записей о припуске ми шарей на башкирские вотчинные земли или купчие от башкир на земельные угодья, получали лишь по 15 деся тин на душу м.п.
До издания в 1832 г. указа о земле и получения миша рями соответствующей доли земли они продолжали платить владельцам земли — башкирам-вотчинникам — оброк за пользование их земельными угодьями. Затем такая плата была прекращена. В этом можно усмотреть постепенное ограничение вотчинного права башкир на свои общинные земли, уничтоженного советской властью одним махом — Декретом о земле 1917 г.
В историко-этнографической литературе отдельные авторы, слабо разбирающиеся в сущности институтов припуска, вотчинников и припущенников, высказыва ются о несбыточных явлениях как о действительных. В частности, припущенники (тептяри, мишари), увели чив размеры земельных участков, становились якобы вот 6 РГАДА. Ф. 16. Д. 934. Ч. 5. Л. 367.
7 Там же. Д. 815. Л. 23-24.
8 Там же. Ф. 1355. Д. 929. Л. 72-73, 115-117.
9 Там же. Ф. 16. Д. 93. Ч. 5. Л. 38.
12’
До 60-х гг. ХЕХ в. шел процесс, способствующий росту собственного этнического самосознания у мишарей. В своих прошениях-челобитных они себя называли «мы мещерякский народ». Длительное пребывание в служи лом сословии, предоставлявшем им отдельные льготы и привилегии, собственное административно-военное управление, относительно компактное расселение способствовали развитию мишарей в самостоятельный этнос. Однако этот процесс был прерван отменой кантон ного управления и переводом мишарей из военного сословия в гражданское. Приравнивание их в экономиче ском и социальном отношениях к другим сельским жите лям после 1865 г. сблизило их по названным параметрам с бывшими ясачными, а ныне государственными татар скими крестьянами. Все это привело к потере у мишарей формирующегося собственного этнического самосозна ния, и они целиком и полностью вошли в татарский этнос. Несмотря на это, они сохранили ряд особенностей в языке и в материальной и духовной культуре.
Царское правительство видело в верхушке мишар ского общества свою опору, поэтому в 1783—1784 гг. дало мурзам возможность получить права русского дворян ства. Среди мишарских потомственных дворян были Акчурины, Бигловы, Дашкины, Долатказины, Диваевы, Еникеевы, Енгалышевы, Катаевы, Кудашевы, Киреевы, Маматказины, Мамины, Мамлеевы, Муратовы, Терегу- ловы, Чанышевы, Янбулатовы. Заодно отметим, что такой чести не удостоились башкирские тарханы по при чине их активного участия в антифеодальных народных движениях.
Что касается землепользования у мишарей, то оно состояло в следующем. Основная масса мишарей оседала на башкирских вотчинных землях на основе письменного документа о припуске с уплатой денежного оброка в раз мере 10—25 коп. со двора в год. В 1767 г. в Башкирии насчитывалось 2253 мишарских двора, из которых 1916 (или 85% всех дворов) платили башкирам оброк за при пуск. В 1834 г. 154 мишарских поселения (в Бирском уезде — 78, в Белебеевском — 56, в Стерлитамакском — 18, в Челябинском — 2 и т.д.) еще находились на правах при- пущеннических деревень. Жители 118 мишарских насе ленных пунктов владели землей, частично приобретен ной в собственность путем покупки, 25 деревень воз никло на башкирских землях, конфискованных казной.
9 поселений (Байбаково, Субаево, Янагушево, Сибирга- ново, Кулаево, Берлячево, Улеево, Муллино, Староку- вашлино) было основано на землях, жалованных русски ми царями. 6 деревень (Чишмы, Калмаш, Сафарово, Нижние и Верхние Термы, Теперишево) сидело на земле, конфискованной казной у башкир за участие их в «бунте» 1735—1740 гг. За подавление его мишари претендовали «на бунтовщичьи земли». Таковых угодий после обследо вания геодезистами оказалось 169700 четвертей, или 5 Кузеев Р. Г. Историческая этнография башкирского народа. Уфа, 1978. С. 237, 239.
84850 десятин. По царскому указу 11 февраля 1736 г. мишарям за их «верность» и активное участие в подавле нии башкирского восстания разрешалось безоброчно владеть так называемой «бунтовщичьей землей», предпо лагаемой к изъятию у восставших. Однако пункт указа о предоставлении мишарям башкирских земель не был полностью реализован. По определению начальника Оренбургской комиссии И. И. Неплюева и уфимского вице-губернатора П. Д. Аксакова от 10 июля 1742 г. пред усматривалось «мещерякам, татарам, чувашам, которые на башкирских бунтовщичьих землях живут и прежде башкирцам оброки платили, теми землями владеть им, а оброков не платить». А жившие на землях «верных» царизму башкир могли переселиться на «пустые бунтов щичьи земли». По мнению оренбургского генерал-губер- натора О. А. Игельстрома, земли эти «бунтовщичьими признаваемы были такия, какия мещерякам нравились и какими они сами владеть тогда хотели»6. Другой губер натор А. А. Путятин считал, что «к отбору тех (т.е. бун товщичьих) земель и к отдаче мещерякам приступить сумнительно, потому что на тех землях остались и жительствуют ныне (т.е. в 1767 г.) сродники и дети бунтовщиков башкирцев, которые в бунте не были». А в случае передачи их мишарям, могли произойти от башкир «худые следствия»7, имея в виду возможные их вооруженные выступления против властей. На основе определения Неплюева и Аксакова только незначитель ная часть мишарей (вышеупомянутых 6 деревень) смогла закрепить за собой часть башкирской «бунтовщичьей» земли8. Но иск со стороны мишарей продолжался. В сен тябре 1790 г. Игельстром, считая, что этот иск может при вести к возможным волнениям среди башкир, и полагая, что «сын за отцовские погрешности не отвечает», просил Екатерину II о том, чтоб было дано повеление, которым бы «сей иск был прекращен и совсем уничтожен»9. Соот ветствующий указ последовал 18 ноября 1790 г.
После издания в 1832 г. указа о земле мишари как военное сословие наделялись землей по 30 десятин на душу м.п. по VII ревизии 1816 г. Те из них, кто не смог представить тексты договорных записей о припуске ми шарей на башкирские вотчинные земли или купчие от башкир на земельные угодья, получали лишь по 15 деся тин на душу м.п.
До издания в 1832 г. указа о земле и получения миша рями соответствующей доли земли они продолжали платить владельцам земли — башкирам-вотчинникам — оброк за пользование их земельными угодьями. Затем такая плата была прекращена. В этом можно усмотреть постепенное ограничение вотчинного права башкир на свои общинные земли, уничтоженного советской властью одним махом — Декретом о земле 1917 г.
В историко-этнографической литературе отдельные авторы, слабо разбирающиеся в сущности институтов припуска, вотчинников и припущенников, высказыва ются о несбыточных явлениях как о действительных. В частности, припущенники (тептяри, мишари), увели чив размеры земельных участков, становились якобы вот 6 РГАДА. Ф. 16. Д. 934. Ч. 5. Л. 367.
7 Там же. Д. 815. Л. 23-24.
8 Там же. Ф. 1355. Д. 929. Л. 72-73, 115-117.
9 Там же. Ф. 16. Д. 93. Ч. 5. Л. 38.
12’
